перевод "Осирис", 1993
Император Глаукома
прошёл стражу
в форме
у дальней арки
и вошёл на базар,
где,
как остатки
от прежней войны,
Рыцари Башни
и Оттомана,
Гости Алькадра,
Могучий Хан
лежали
в тени
давно
и пили вино,
но
Император Глаукома
прошёл
этот строй,
не думая
о фанфарах, наградах
в честь
Императорского парада.
Регата
в гавани,
канонада,
когда Император
после парада
выслушал
Римского оратора...
...который сделал
подарки
яркие
из алебастра,
и меч Дамасский,
и парижскую
пасту
из гробницы
Зороастра,
где прекрасны
фиалки
и астры.
Поэт-лауреат
подряд
камни собирал,
топазы,
опал
и прекрасный нефрит,
и упал,
красивый,
нелживый,
пахнущий миррой,
собрал
сокровища
Самаркандских царей
и на базаре
упал.
Но
за хоралом хорал
звучал,
и гимн славил
Императора,
а он
величаво,
с великою славой
дошёл
до него.
И на дорогу
падали цветы
бессмертному
Богу.
Из окон и башен
свисали,
плясали
гирлянды цветов
и букетов
азалий,
и дети кидали,
ведь было лето,
розы,
левкои
и гиацинты,
летели балетом
по тем лабиринтам,
где шёл
Глаукома,
и с парапетов,
ступенек
и лестниц,
как песни,
дети кидали
фиалки и розы,
пионы и лилии,
и сами кидались,
с радостью вылились,
когда
проходил Глаукома.
Луна
чуть сияла,
и солнце
качалось,
и день задержало,
а где-то
на небе
пел гимн
Серафим.
И звёзды сверкали,
ведь скоро
придёт
сам Император,
возложит
руку на дверь
в руинах
средь звёзд.
Ведь один он,
как мир,
из смертных
достойный её командир.
Глаукома прошёл,
опустив глаза,
могилу предков
в драгоценных камнях
и жемчугах,
и слоновой кости,
в рубинах.
Прошёл
колоннаду,
портал
сквозь грохот
тромбонов,
и воздух дрожал.
Дрожала земля,
когда
он прошёл,
и розовый запах стоял.
Освободил Император
белоснежного
голубя.
О голубь,
прекрасный, как мир,
и редкий
такой,
что любовь
расцветает
повсюду.
Освободил Император
белоснежного
этого
голубя,
и он улетел,
и скрылся из виду.
Летел он
сквозь воздух,
над крышами
летел,
сквозь огонь,
всё выше
и выше,
прямо к солнцу,
чтобы умереть
за Императора Глаукому.
|
перевод М. Донского в издании "ЭКСМО", 2002
Строго говоря, этот "перевод" не является переводом баллады "Император Глаукома". Это - стихотворение Франсиско Кеведо "Порицание лести", которое издательство "ЭКСМО" по неизвестной причине вставило в последнем издании "Чёрного Камня" (вышедшего под странным названием "Кристалл, несущий смерть") вместо полагающегося по сюжету "Глаукомы". Однако в качестве занятного казуса мы приводим и это в высшей степени замечательное произведение...
Чтоб воспеть улыбку милой —
Жемчуг песнопевцу нужен:
Как же он прославит зубки,
Не упомянув жемчужин?
Ну, а коренные зубы
Не в пример передним — нищи,
Хоть на них лежит забота
Пережёвыванья пищи.
В мадригалах и сонетах
Непременнейшие гости
Перламутровые ушки,
Носики слоновой кости.
Что же провинились локти,
Что о них молчат поэты?
Челюсти, виски и скулы
Тоже вовсе не воспеты.
В виршах множество сравнений
Для слезинок вы найдёте,
Но не сыщете ни слова
О слюне и о мокроте.
Если дева плачет — бисер
И роса идут тут в дело,
Ну, а что мне надо вспомнить,
Если милая вспотела?
Кудри — золото; но если,
Веря стихотворной справке,
Локон я подам меняле,
Выгонят меня из лавки.
Были женщины из мяса
И костей, теперь поэты
Видят розы в них и маки,
Лилии и первоцветы.
Эх, зеленщики-поэты!
Не грешно вам, пустосвятам
В ваших виршах травянистых
Женщин приравнять к салатам?
Если ты не шмель, не шершень —
Губы слаще, чем гвоздика,
А с кораллом лобызаться
Попросту смешно и дико.
Очи зарятся на деньги,
А уста подарков просят,
И, однако, виршеплёты
Без конца их превозносят.
А ведь есть тихони-бедра,
Бессеребреницы-ляжки,
Коим не присуща зависть
И спесивые замашки.
Вот кому за бескорыстье
Посвящать должны поэты
Оды, стансы и канцоны,
И романсы, и сонеты.
А рубинам ненасытным
И сапфирам завидущим
Лишь презренье вместо гимнов
Пусть достанется в грядущем.
Алчные уста, о коих
Приторный несете вздор вы,
Называть бы надлежало
Устьями бездонной прорвы.
Глазки, в коих блещет жадность,
Это — язва моровая,
Зубки, рвущие добычу, —
Хищная воронья стая.
Разорительны прически,
Так что волосы — бог с ними —
Даже чёрные, как сажа,
Могут зваться золотыми.
Знай: слагая гимны зубкам,
Не вкусишь кончины мирной:
Тощей стервой поперхнёшься
Или будешь съеден жирной.
|