Майкл Муркок - Скиталец по морям судьбы (часть 2-я)

Глава первая

Кое-что о судьбе душ

Его рука с длинными пальцами и кожей цвета кости покоилась на голове демона, вырезанной из черно-коричневого дерева (такие декоративные штуки были на корабле повсюду). Высокий человек стоял в одиночестве на полубаке корабля и большими овальными малиновыми глазами вглядывался в туман, сквозь который они двигались со скоростью и уверенностью, способными удивить любого смертного моряка.

Вдалеке послышались какие-то звуки, несовместимые со звуками этого безымянного моря, лежащего за пределами времени, – звуки высокие, мучительные и жуткие, и хотя они так и продолжали звучать вдалеке, корабль двигался на них, словно они притягивали к себе. Звуки становились все громче - в них слышались боль и отчаяние, но преобладал ужас.

Элрик слышал прежде такие звуки - они раздавались из помещения, принадлежащего его кузену Йиркуну, иронически называемого им “Камера удовольствий”. Было это в те дни, когда Элрик еще не бежал от своих обязанностей управлять тем, что осталось от империи Мелнибонэ. Эти голоса принадлежали людям, чьи не только тела, но и души подвергались мучительной пытке, людям, для которых смерть была не прекращением бытия, а продолжением существования в вечном рабстве у какого-то жестокого хозяина из потустороннего мира.

Ему не нравились эти звуки - он их ненавидел; он повернулся спиной к их источнику и уже собирался спуститься по трапу на основную палубу, но тут заметил, что у него за спиной стоит Отто Блендкер. Теперь, когда Корума унесли друзья на колесницах, способных двигаться по поверхности воды, Блендкер оставался последним из воинов, которые сражались с Элриком против двух колдунов, прибывших из другого мира, - Агака и Джагак.

На черном, иссеченном шрамом лице Блендкера, было беспокойное выражение. Бывший книжник, превратившийся в наемника, зажимал уши огромными ладонями.

- Элрик, во имя двенадцати символов разума, кто это там шумит? У меня такое чувство, будто мы приплыли к берегам самого Ада.

Принц Элрик Мелнибонийский пожал плечами.

- Я бы предпочел воздержаться от ответа и оставить любопытство неудовлетворенным, мастер Блендкер, если, конечно, наш корабль переменит курс. Но пока мы все время приближаемся к источнику этих звуков.

Блендкер прохрипел в ответ:

- У меня нет никакого желания встречаться с тем, отчего эти бедняги так вопят! Может быть, стоит сказать капитану?

- Ты думаешь, он не знает, куда плывет его корабль? - В улыбке Элрика не было ничего веселого.

Высокий чернокожий человек потрогал свой шрам в виде перевернутой буквы V, перечеркивавший его лоб и скулы.

- Уж не собирается ли он снова отправить нас в бой?

- Больше я не буду сражаться для него. - Ладонь Элрика переместилась с резного демона на рукоять рунного меча. - У меня есть свои дела, которыми мне нужно заняться, когда я вернусь в реальный мир.

Ниоткуда налетел ветер. В тумане внезапно появилась прореха, и Элрик увидел, что корабль плывет по ржавого цвета воде, в которой поблескивали какие-то необычные огоньки вблизи от поверхности. Возникало впечатление, что это какие-то существа, с трудом передвигающиеся в океанских водах. На мгновение Элрику показалось, что он увидел белое распухшее лицо, чем-то напоминающее его собственное - лицо мелнибонийца. Он инстинктивно подался вперед, наклонился над леером, пытаясь сдержать тошноту, подступившую к горлу.

Впервые с того дня, как Элрик оказался на палубе Темного корабля, он ясно увидел судно во всю его длину. Он видел два больших штурвала: один рядом с ним на носу, другой - на корме. У штурвала, как и всегда, находился рулевой - внешне полный двойник капитана. На огромной мачте висел наполненный ветром черный парус, а слева и справа от мачты находились две каюты, одна из которых теперь была абсолютно пуста (ее обитатели погибли во время их последней высадки), а во второй располагались Элрик и Блендкер.

Элрик снова перевел взгляд на рулевого, и уже не в первый раз альбинос спросил себя - какое влияние оказывает близнец капитана на курс Темного корабля. Рулевой казался неутомимым, он редко, насколько то было известно Элрику, спускался в свою каюту, располагавшуюся на кормовой палубе, тогда как капитанская располагалась на носовой. Раз или два Элрик и Блендкер пытались завязать разговор с рулевым, но он казался глухим в той же степени, в какой был слепым его брат.

В одеяле бледного тумана, все еще цеплявшегося к кораблю (и опять Элрик задался вопросом - уж не создает ли сам корабль этот туман, окружающий его), образовались прорехи, и взгляду открылась загадочная геометрическая резьба, испещрявшая большую часть обшивки корабля от кормы до ростра. Элрик смотрел, как рисунки медленно окрашиваются бледно-розовым цветом - это красная звезда, неизменно следовавшая за ними, пронзила своими лучами нависавшую над кораблем тучу.

До Элрика донесся какой-то шум снизу. Из своей каюты появился капитан, его длинные рыжевато-золотистые волосы развевались на ветру, которого не чувствовал Элрик. Кольцо голубого нефрита, которым капитан закреплял волосы, обрело в этом розоватом свете лиловую окраску, а его светлые штаны и туника отражали этот оттенок. Даже серебряные сандалии с их серебряными шнурками отливали розовым.

Элрик снова взглянул на таинственное слепое лицо, в известном смысле столь же чуждое человеческой расе, как и лицо мелнибонийца. Элрику не давал покоя вопрос - откуда взялся этот слепой, который требовал, чтобы его называли не иначе, как капитаном.

Словно по призыву капитана туман снова сгустился вокруг корабля - так женщина набрасывает на плечи меховую накидку. Свет красной звезды потускнел, но крики вдалеке продолжались.

Неужели капитан только сейчас обратил внимание на эти звуки, или он просто разыграл перед Элриком удивление? Его слепая голова наклонилась, он приложил к уху руку. Удовлетворенным тоном он пробормотал: “Ага!”. Потом выпрямил голову и произнес:

- Элрик?

- Здесь, - сказал альбинос. - Над тобой.

- Мы почти на месте, Элрик.

Хрупкая на вид рука нащупала перила трапа. Капитан начал подниматься.

Элрик смотрел на него сверху.

- Если это сражение...

Улыбка у капитана была загадочная, горькая.

- Это было сражением... или будет.

- ...то мы в нем не участвуем, - завершил альбинос начатую фразу. Голос его звучал твердо.

- Это сражение не из тех, в которых мой корабль участвует непосредственно, - заверил его слепой. - Те, кого ты слышишь, это побежденные, Они потеряны в некоем будущем, которое ты, как мне думается, проживешь в конце твоего нынешнего воплощения.

Элрик раздраженно махнул рукой.

- Я был бы рад, капитан, если бы мы обходились без подобных пустых мистификаций. Я от них устал.

- Извини, если это оскорбляет твой слух. Но я отвечаю буквально, руководствуясь своими чувствами.

Капитан, пройдя мимо Элрика и Отто Блендкера, встал у леера; в голосе его слышалась извиняющаяся интонация. Некоторое время он молчал, прислушиваясь к жутковатому и непонятному бормотанию, доносившемуся до них из тумана. Потом он, явно удовлетворенный, кивнул.

- Скоро будет земля. Если вы хотите оставить корабль и отправиться на поиски вашего мира, то я бы посоветовал вам сделать это сейчас. Мы подошли как никогда близко к вашему измерению - ближе уже никогда не будем.

Элрик не скрывал гнева. Он выругался, помянув имя Ариоха, и положил руку на плечо капитана.

- Что? Ты не можешь вернуть меня непосредственно в мое измерение?

- Слишком поздно. - Волнение капитана явно не было поддельным. - Корабль продолжает плавание. Мы приближаемся к концу нашего долгого путешествия.

- Но как я найду свой мир? Я не знаю колдовства, которое позволило бы мне перемещаться между измерениями! А помощь демонов здесь недоступна.

- Здесь есть врата в твой мир, - сказал ему капитан. - Поэтому я и предлагаю тебе сойти на берег. Твое измерение и это пересекаются.

- Но ты говоришь, что эта земля находится в моем будущем.

- Не сомневайся - ты попадешь в свое время. Здесь ты находишься вне времени. Вот почему твои воспоминания так слабы. Вот почему ты не помнишь почти ничего из того, что с тобой происходит. Ищи врата - они малинового цвета, и они расположен в море рядом с берегом этого острова.

- Какого острова?

- Того, к которому мы приближаемся.

Элрик помедлил.

- А куда направишься ты, когда я сойду?

- В Танелорн, - сказал капитан. - У меня есть там кое-какие дела. Мы с братом должны завершить нашу судьбу. Мы везем не только людей, но и груз. Многие теперь будут пытаться нас остановить, потому что они боятся груза. Мы можем погибнуть, но тем не менее должны сделать все возможное, чтобы попытаться попасть в Танелорн.

- Так значит, то место, где мы сражались с Агаком и Джагак не было Танелорном?

- То был всего лишь разрушенный сон о Танелорне, Элрик.

Альбинос понял, что больше он ничего не добьется от капитана.

- Ты предлагаешь мне плохой выбор. Отправиться с тобой в опасное путешествие и никогда больше не увидеть моего мира, или рискнуть и высадиться на этом острове, населенном, судя по звукам, которые мы слышим, проклятыми и мучителями проклятых.

Капитан вперился слепым взглядом в Элрика.

- Да, я знаю, - тихо сказал он. - Но ничего лучше я тебе не могу предложить.

Теперь вопли, мольбы, крики ужаса звучали громче, но их стало меньше. Элрик бросил взгляд вниз, и ему показалось, что он увидел пару рук в латах, поднимающихся из воды. На воде появилась пена, покрытая красными крапинками и вонючая, возникла какая-то желтоватая накипь, в которой плавали навевающие ужас обломки: - поломанные мачты, обрывки парусов, лоскуты флагов и одежды, части оружия и - все в больших и больших количествах - мертвые тела.

- Но где состоялась эта битва? - прошептал Блендкер, которого это зрелище ужасало и влекло.

- Не в этом измерении, - ответил ему капитан. - Вы видите только обломки, которые приплыли из одного мира в другой.

- Значит, то была битва сверхъестественных сил?

Капитан снова улыбнулся.

- Я не всеведущ. Но я думаю, что здесь и в самом деле были задействованы сверхъестественные силы. Воины половины мира сошлись в морском сражении, решающем судьбу мультивселенной. Это было - или будет - одно из решающих сражений. От него зависит судьба человечества, оно определит удел человека в грядущем цикле.

- И кто в нем участвовал? - спросил Элрик, хотя и решил больше не задавать вопросов капитану. - Как они понимали то, за что сражались?

- Я думаю, в свое время ты узнаешь об этом. - Капитан снова повернул лицо к морю.

Блендкер потянул носом воздух.

- Отвратительно!

Элрику тоже все больше не нравился этот запах. То здесь, то там в воде возникали огни. Они высвечивали лица тонущих, некоторые все еще цеплялись за черные обгорелые обломки. Не все лица были человеческими, хотя по виду прежде и принадлежали людям. Существа со свиными рылами, бычьими мордами тянули к Темному кораблю сведенные агонией руки, жалобно хрюкали, умоляя о помощи, но капитан словно не замечал их, а рулевой не менял курса.

Огни разлетались искрами, вода шипела, дым смешивался с туманом. Элрик закрыл нос и рот рукавом и был рад, что дым и туман ухудшают видимость, потом что обломков становилось все больше, а тела напоминали теперь скорее рептилий, чем людей, - из их распоротых бледных, как у ящериц, животов хлестала жидкость, не похожая на кровь.

- Если это мое будущее, - сказал Элрик капитану, - то я, пожалуй, останусь на борту.

- Ты, как и я, должен исполнить свой долг, - тихо сказал капитан. - Будущее необходимо отработать, так же как прошлое и настоящее.

Элрик покачал головой.

- Я презрел свой долг перед империей, потому что искал свободы, - сказал альбинос. - Поэтому я должен оставаться свободным.

- Нет, - пробормотал капитан. - Свободы нет. Пока еще нет. Для нас. Мы должны пройти через новые испытания, прежде чем начнем прозревать, что же такое свобода. Цена за это знание, вероятно, выше, чем та, что ты готов заплатить на данном этапе твоей жизни. И нередко эта цена - сама жизнь.

- А еще, покинув Мелнибонэ, я искал отдохновения от всей этой метафизики, - сказал Элрик. - Я соберу свои вещи и высажусь на этой земле. Если повезет, может, быстро найду эти Малиновые врата и вернусь к опасностям и мукам, которые хотя бы знакомы мне.

- Других решений ты и не мог принять. - Слепая голова капитана повернулась к Блендкеру: - А ты, Отто Блендкер? Что будешь делать ты?

- Мир Элрика мне чужой, и мне не нравятся эти крики. Что ты можешь мне обещать, если я останусь на корабле?

- Ничего, кроме достойной смерти. - В голосе капитана слышалось сожаление.

- Смерть - это обещание, с которым мы рождаемся, мой господин. Достойная смерть лучше недостойной. Я останусь с тобой.

- Как хочешь. Я думаю, ты поступаешь разумно. - Капитан вздохнул. - Итак, я прощаюсь с тобой, Элрик из Мелнибонэ. Ты хорошо сражался на моей службе, и я благодарю тебя.

- Сражался за что? - спросил Элрик.

- Можешь называть это человечеством. Можешь называть это судьбой. Называй это мечтой или идеалом - как хочешь.

- Я никогда не получу от тебя ответа яснее?

- Не от меня. Я думаю, ясного ответа просто нет.

- Ты почти не оставляешь надежды, - сказал Элрик и начал спускаться по трапу.

- Есть два вида надежды, Элрик. Как и в случае со свободой, есть надежда, которую легко хранить, но в конечном счете выясняется, что она того не стоит. А есть надежда, которая дается с большим трудом. Согласен - я почти не оставляю первой.

Элрик зашагал к каюте. Он смеялся, чувствуя в этот миг искреннюю симпатию к слепому капитану.

- Я думал, что только у меня склонность к подобным двусмысленностям, но в твоем лице я встретил себе ровню, капитан.

Он заметил, что рулевой оставил свое место у штурвала, извлек лодку из шлюпбалки и готовится спустить ее на воду.

- Это для меня?

Рулевой кивнул.

Элрик исчез в каюте. Он сходил с корабля с тем же, что было при нем, когда он поднялся на палубу, вот только его доспехи и одежда пребывали теперь в более плачевном состоянии, а разум - в еще большем смятении.

Он без колебаний собрал свои вещи, набросил на плечи тяжелый плащ, надел рукавицы, закрепил на пряжки доспехи и вернулся на палубу. Капитан указывал сквозь туман в направлении темнеющей впереди береговой линии.

- Ты видишь там землю, Элрик?

- Вижу.

- Тогда поторопись.

- Охотно.

Элрик перебросил свое тело через леер и оказался в лодке. Лодка несколько раз стукнулась о борт корабля, отчего корпус загудел, словно ударили в огромный похоронный барабан. Других звуков на окутанной туманом воде теперь не было. Исчезли и обломки.

Блендкер отсалютовал ему.

- Удачи тебе, друг.

- И тебе тоже, мастер Блендкер.

Лодка начала спускаться на плоскую поверхность моря, поскрипывали шкивы. Элрик вцепился в канат, который отпустил, когда днище коснулось воды. Он тяжело сел и отвязал канаты. Лодка сразу же отвалила от борта Темного корабля. Элрик достал весла и вставил их в уключины.

Он принялся грести в направлении берега. До него вдруг донесся голос капитана, но слова были приглушены туманом, и Элрик так никогда и не узнал, было ли это предостережение или просто вежливое прощальное пожелание. Ему было все равно. Лодка ровно шла по воде. Туман начал рассеиваться, но при этом слабел и свет.

Внезапно он оказался под сумеречными небесами, на которых после захода солнца стали появляться звезды. Прежде чем он добрался до берега, наступила полная темнота, потому что луны не было. Он не без труда добрался до берега, который в этом месте представлял собой плоский камень. Он, спотыкаясь, побрел прочь от воды и остановился, лишь когда дошел до безопасного места - сюда приливные волны не доходили.

И тогда, вздохнув, он лег, собираясь, прежде чем двигаться дальше, привести в порядок свои мысли. Но почти сразу же он уснул.

Глава вторая

Сон и пробуждение

Элрику снился сон.

Во сне он видел не только конец своего мира, но и окончание всего цикла в истории мультивселенной. Ему снилось, что он не только Элрик из Мелнибонэ, что он - это еще и другие, и все они призваны защищать какое-то сверхъестественное дело, которое они и описать толком не могли. И ему снилось, что ему снится Темный корабль, Танелорн, Агак и Джагак, а сам он лежит на берегу где-то за границей Пикарайда. И когда он проснулся, на губах у него была ироническая улыбка - он поздравил себя со столь масштабным воображением. Но полностью выкинуть из головы впечатление, произведенное на него этим сном, он не мог.

Берег стал другим - несомненно с ним, Элриком, за это время что-то произошло. Может быть, его опоили работорговцы, а потом бросили здесь, обнаружив, что он не тот, кто им нужен. Хотя нет, это объяснение не годилось. Если он выяснит, где находится, то, возможно, вспомнит и истинные происшествия.

Светало - в этом можно было не сомневаться. Он сел и оглянулся.

Он спал на темных омываемых волнами растрескавшихся известковых плитах. Трещины были такими глубокими, что по многим из них, как по каналам, устремлялись малые потоки пенящейся соленой воды, отчего утро, довольно тихое во всем остальном, полнилось звуками.

Элрик поднялся на ноги, опираясь на ножны своего рунного меча. Его веки, белые словно кость, на мгновение закрылись над малиновыми зрачками - он снова попытался вспомнить события, в результате которых оказался здесь.

Элрик вспомнил свой побег из Пикарайда, охватившую его панику, чувство безнадежности, вспомнил свои сны, и поскольку он явно не был мертв и не находился в плену, то по меньшей мере можно было заключить, что его преследователи в конце концов отказались от погони, потому что если бы они его нашли, то непременно убили бы.

Открыв глаза и оглянувшись, он обратил внимание на некое особое голубоватое свойство света - явно какая-то игра солнца за серыми облаками, делавшая ландшафт призрачным и придававшая морю мрачноватый, металлический оттенок.

Известковые террасы, поднимавшиеся из моря и уходившие вверх, посверкивали, как отполированный свинец. Поддавшись порыву, он выставил руку на свет и посмотрел на нее. Его обычно бесцветная белая кожа теперь имела какой-то синеватый оттенок и слегка светилась. Ему это понравилось, и он улыбнулся, как улыбается в невинном недоумении ребенок.

Он предполагал, что его будет одолевать усталость, но теперь чувствовал себя неожиданно свежо, словно он хорошо выспался после сытного обеда. Решив не подвергать сомнению эту счастливую (и маловероятную) очевидность, он вознамерился подняться на утесы в надежде получить представление, где он находится, а потом уже думать, куда направить стопы.

Хотя известняк и осыпался у него под ногами, восхождение не было трудным, потому что террасы плавно переходили одна в другую.

Он поднимался осторожно и упорно, находя удобные места для ног. Довольно быстро он забрался на значительную высоту, однако до вершины добрался только к полудню. Он оказался на краю широкого каменистого плато, которое резко уходило вверх, приближая линию горизонта. За плато было только небо. То здесь, то там виднелись поросли скудной коричневатой травы, а вот никаких следов человека он не увидел. Только теперь Элрик впервые понял, что здесь нет и никаких форм дикой жизни. В воздухе не было ни одной морской птицы, в траве не ползало ни одного насекомого. Над коричневатой долиной царила полная тишина.

Элрик по прежнему был на удивление бодр, а потому решил наилучшим образом воспользоваться этой энергией и добраться до края плато в надежде, что оттуда он сможет увидеть какой-нибудь город или деревню. Он шел вперед, не испытывая ни холода, ни жажды, и походка его была до странности энергичной. Однако он ошибся в оценке расстояния, и солнце начало заходить за горизонт задолго до завершения его пути к краю плато. Небо со всех сторон стало приобретать темновато-синий оттенок, и немногие облака светились синевой. И тут Элрик впервые обратил внимание, что и у солнца здесь необычный цвет, что горит оно черноватым пурпуром. И снова Элрику пришла в голову мысль: а уж не видит ли он все это во сне.

Начался крутой подъем, и теперь шаги стали даваться ему с большим трудом, но прежде чем свет погас совсем, Элрик добрался до крутого склона, спускающегося в широкую долину; хотя деревьев долина была лишена, по ней текла река, петлявшая между камней, красновато-коричневых кустов и папоротника.

Немного передохнув, Элрик, хотя уже наступила ночь, решил продолжить свой путь, чтобы добраться до реки, где ему, возможно, удастся напиться, а утром, может быть, поймать рыбу.

И опять луна не взошла, поэтому ему пришлось идти в почти полной темноте. Он шел час или два, иногда спотыкался, наткнувшись на большой камень, но наконец почва выровнялась, и он решил, что наконец-то у него под ногами земля долины.

Его теперь мучила сильная жажда, и он испытывал голод, но все же сказал себе, что лучше дождаться утра и тогда заняться поисками реки. Но внезапно, обогнув особенно крупный камень, он с удивлением увидел огонь костра.

Он подумал, что это может быть группа купцов, торговый караван на пути в какую-нибудь цивилизованную страну. Возможно, они позволят ему присоединиться к ним в обмен на его услуги наемника (он уже не в первый раз, после того как покинул Мелнибонэ, зарабатывал себе на хлеб таким способом).

Но осторожность не оставила Элрика - он тихо приближался к костру, стараясь, чтобы его не заметили. Он остановился в тени нависающей скалы, наблюдая за группой из пятнадцати-шестнадцати человек, которые сидели или лежали рядом с костром, увлекшись игрой в кости и то и дело переворачивая пронумерованные пластинки.

В отблесках пламени сверкали золотые, бронзовые и серебряные монеты - игроки делали крупные ставки, кидали кости, переворачивали пластинки.

Элрик понял, что если бы не увлеченность игрой, эти люди непременно заметили бы его приближение, потому что они не были купцами. Судя по всему они были воинами; одетые в поцарапанную кожу и помятые доспехи, они держали оружие под рукой, но явно не принадлежали ни к одной армии (разве что к армии разбойников), потому что были людьми разных рас и, как это ни странно, словно бы вышли из разных исторических периодов Молодых королевств.

У Элрика возникло впечатление, что они ограбили какого-нибудь человека, собиравшего коллекцию редкостей. Здесь был воин поздней Лормирианской республики, вооруженный боевым топором; республика эта перестала существовать более двухсот лет назад, а воин лежал на боку, упираясь плечом в локоть лучника-чалалита, принадлежащего приблизительно той же эпохе, что и Элрик. Рядом с чалалитом сидел невысокий илмиорский пехотинец прошлого века. Рядом с ним расположился филкхарец в варварском одеянии, какое носил этот народ на самом раннем этапе своей истории. Здесь были таркешиты, шазаары, вилмирцы, и единственное общее, что у них, судя по их виду, было, так это злодейская наружность.

В других обстоятельствах Элрик прошел бы мимо, но он был рад видеть хоть какие-то человеческие существа, а потому предпочел не обратить внимания на тревожные несообразности. Однако пока он продолжил наблюдение.

Один из этих людей, вызывавший меньшее отвращение, чем другие, был крупный, чернобородый лысый моряк, небрежно носивший кожаную с шелком одежду, принятую в Пурпурных городах. И когда этот человек достал большое золотое мелнибонийское колесо (монета, которая не чеканилась, как большинство монет, а вырезалась мастерами по древнему и сложному рисунку), любопытство Элрика победило его осмотрительность.

В Мелнибонэ было немного таких монет, а за его пределами, насколько то было известно Элрику, - ни одной, поскольку эти монеты не использовались в торговле с Молодыми королевствами. Они высоко ценились даже в среде мелнибонийской знати.

Элрик решил, что лысый мог приобрести эту монету только у другого мелнибонийского путешественника, но Элрик не знал ни одного мелнибонийца, который, как он, питал бы склонность к странствованиям. Отбросив осторожность, он шагнул в освещенный круг.

Если бы мысли его не были заняты мелнибонийским колесом, то его позабавило бы, как при виде незнакомца руки игроков потянулись к оружию. Несколько мгновений - и большинство уже стояли на ногах, держа оружие наготове.

Элрик на миг забыл о золотом колесе. Держась за рукоять меча, другой рукой он сделал успокаивающее движение.

- Прошу простить мое вторжение, господа. Но я всего лишь такой же, как вы воин, утомленный путешествием. Я буду рад присоединиться к вам. Я бы хотел получить у вас кой-какую информацию и приобрести немного еды, если у вас есть лишняя.

У воинов, поднявшихся на ноги, вид стал еще более зловещим. Они усмехались - вежливые манеры Элрика забавляли, но не впечатляли их.

Один из них, морской разбойник в одежде пантангианца, в шлеме с пером и с соответствующей разбойничьей наружностью, набычившись, воинственно произнес:

- Нам не нужна ничья компания, белолицый. А мелнибонийские демоны среди нас вообще не в чести. Ты, должно быть, богат.

Элрик вспомнил, с какой враждебностью относятся к мелнибонийцам в Молодых королевствах, а особенно в Пан-Танге, который завидовал силе и мудрости острова Драконов, а в последнее время начал откровенно подражать Мелнибонэ.

Элрик спокойным голосом, хотя и внутренне собравшись, сказал:

- У меня совсем мало денег.

- Мы все равно возьмем их, демон. - Пантангианец протянул грязную руку, сунув ладонь прямо к носу Элрика, и зарычал: - Давай сюда деньги и убирайся.

Элрик улыбнулся вежливой, тонкой улыбкой, словно услышал дурную шутку.

Пантангианец имел мнение о своей шутке гораздо лучшее, чем Элрик, потому что он рассмеялся от души и бросил взгляд на ближайшего к себе товарища в поисках одобрения.

Грубый, хриплый смех огласил ночь, не смеялся только лысый чернобородый человек. Он даже отступил на шаг или два, тогда как другие приблизились к Элрику.

Пантангианец подошел вплотную к Элрику, и альбинос ощущал его грязное дыхание, видел вшей в его волосах, однако не терял голову и отвечал все тем же примирительным тоном:

- Дайте мне немного еды, фляжку с водой или вино, если найдется, и я с радостью отдам вам деньги, которые у меня есть.

Снова раздался смех, смолкнувший, когда Элрик продолжил:

- Но если вы попытаетесь отобрать мои деньги силой, то я буду защищаться. У меня хороший меч.

Пантангианец попытался подражать ироническому тону Элрика.

- Но ты уже понял, господин демон, что мы превосходим тебя числом. И значительно.

Голос альбиноса звучал тихо.

- Я обратил на это внимание, но меня это не беспокоит... - И он извлек из ножен Черный Меч, не закончив фразы, потому что они навалились на него.

Пантангианец умер первым, меч рассек его пополам, перерубив позвоночник, и Буревестник, забрав первую душу, начал тихонько напевать.

Следующим умер чалалит, он прыгнул, выставив вперед метательное копье, и напоролся на острие Буревестника, который забормотал от радости.

Но только снеся с плеч голову филкхарца, бросившегося на Элрика с пикой, началась настоящая песня, меч полностью вернулся к жизни, черный огонь мерцал по всей его длине, светились его необычные руны.

Поняв, что имеют дело с колдовством, воины стали осторожнее, но атаку не прекратили, и Элрику, который наносил и отражал удары, рубил и колол, требовалась вся свежая энергия, которую передавал ему меч.

Копья, мечи, топоры и кинжалы встречали должный отпор, раны получал и Элрик, и его противники, однако число мертвецов еще не превысило числа живых, когда Элрик оказался прижат спиной к скале, вынужденный отражать не менее дюжины клинков, ищущих его смерти.

Именно в этот момент сомнения посетили Элрика - сможет ли он выйти победителем против такого числа противников, но тут лысый воин с топором в одной руке и мечом в другой возник в круге света и атаковал своих товарищей - тех, кто был ближе к нему.

- Благодарю тебя, мой господин, - смог выкрикнуть Элрик, получив такую неожиданную помощь. Его боевой дух укрепился, и Элрик возобновил боевые действия.

Лормирец, предпринявший ложный выпад, был рассечен от бедра до бедра, филкхарец, который должен был умереть четыре столетия назад, упал, кровь хлынула у него изо рта и носа, мертвые тела грудились одно на другое. Буревестник продолжал петь свою зловещую песню, рунный меч передавал энергию своему хозяину, и с каждым убитым Элрик обретал силы для нового удара.

Оставшиеся в живых уже начали выражать сожаление - они кричали, что их атака была случайной. Если раньше с их губ срывались угрозы и ругательства, то теперь они жалобно молили о милосердии, а те, кто прежде нагло хохотал, теперь плакали, как юные девицы. Но Элрик, которого обуял его прежний боевой пыл, не щадил никого.

Тем временем выходец из Пурпурных городов неплохо работал своими топором и мечом и без помощи колдовства: еще трое из прежних его товарищей были убиты, а он с удовольствием предавался своим трудам, словно уже не первый день развивал в себе вкус к такого рода действу.

- Йо-ху, хорошенькое дельце! - крикнул чернобородый.

И тут бойня подошла к концу - на поле боя не осталось никого, кроме самого Элрика и его нового союзника, который стоял, опираясь на свой боевой топор; чернобородый тяжело дышал и ухмылялся, как гончая, прикончившая добычу. Он вернул на голову свалившуюся во время схватки стальную ермолку и, отерев окровавленным рукавом потное лицо, сказал низким добродушным голосом:

- Теперь, значит, мы неожиданно сделались богачами.

Элрик всунул в ножны Буревестник, который все еще не хотел туда возвращаться.

- Тебе нужно их золото? Ты мне поэтому помог?

Чернобородый воин рассмеялся.

- У меня был должок перед ними, и я дожидался удобного момента, когда его можно будет заплатить. Эти негодяи - остатки пиратской команды, которая поубивала всех на борту моего корабля, когда мы оказались в незнакомых водах - они и меня убили бы, если бы я не сказал, что хочу присоединиться к ним. Теперь я отомщен. Не скажу, что меня не привлекает золото, поскольку большая его часть принадлежит мне и моим убитым братьям. Я отдам его их женам и детям, когда вернусь в Пурпурные города.

- А как тебе удалось убедить их не убивать тебя? - Элрик принялся искать что-нибудь съестное и, найдя сыр, стал жевать.

- У них не было ни капитана, ни штурмана. Никто из них не был моряком, они все прибрежные разбойники, обосновавшиеся на этом острове. Их высадили на этом берегу, и они обратились к пиратству как к последнему средству, но в открытое море выходить не рисковали. А потом, после сражения они остались без корабля. Мы смогли затопить его время схватки. Мы доплыли до берега на моем корабле, но провизии на нем почти не оставалось, а в море выходить они опасались. И вот я сказал им, что знаю этот берег (пусть боги возьмут мою душу, если я когда-либо после этого дела увижу его еще раз) и предложил провести их в деревню в центре острова, которую они смогут ограбить. Они о такой деревне не знали, но поверили мне, когда я сказал, что она расположена в защищенной долине. Таким образом я продлил свою жизнь, а сам только искал случая отомстить им. Я знаю, что шансы на это были призрачны. И все же, - он усмехнулся, - то, как все оно вышло, говорит, что надежды мои были небезосновательны. А?

Чернобородый настороженно посмотрел на Элрика. Он не знал, что ему скажет альбинос, но надеялся на его дружбу, хотя и был наслышан о том, как высокомерны мелнибонийцы. Элрик чувствовал, какие мысли одолевают его нового знакомого, он видел немало людей, производивших в уме такие же расчеты. Поэтому он искренно улыбнулся и похлопал чернобородого по плечу.

- Ты спас и мою жизнь, друг. Нам обоим повезло.

Человек вздохнул с облегчением и закинул топор себе за спину.

- Именно. Повезло - как раз то самое слово. Вот только будет ли нам везти и дальше?

- Тебе совсем незнаком этот остров?

- Ни остров, ни воды. Я понятия не имею, как мы здесь оказались. Но это без всяких сомнений заколдованные воды. Ты видел, какого здесь цвета солнце?

- Видел.

- Да, - моряк наклонился, чтобы снять драгоценную цепочку с шеи пантангианца, - ты явно больше осведомлен в колдовстве, чем я. А как ты оказался здесь, господин мелнибонэец?

- Не знаю. Я бежал от преследователей. Добрался до берега, откуда дальше бежать было некуда. Потом я много спал. А проснувшись, я снова оказался на берегу, но уже на берегу этого острова.

- В безопасное место, подальше от врагов, тебя перенесли духи, дружески расположенные к тебе.

- Это возможно, - согласился Элрик, - потому что у нас немало друзей среди элементалей. Меня зовут Элрик, и я по собственной воле покинул Мелнибонэ. Я путешествую, потому что убежден: мне есть чему поучиться у жителей Молодых королевств. У меня нет другой силы, кроме той, что ты видишь...

Глаза чернобородого сузились - он смерил мелнибонийца оценивающим взглядом. Он ткнул себе в грудь большим пальцем.

- Я Смиорган Лысый, когда-то морской владыка из Пурпурных городов. У меня был целый торговый флот. Может и до сих пор есть. Я узнаю об этом, когда вернусь… Если я, конечно, вернусь.

- Давай же объединим наши знания и наши силы, Смиорган Лысый. Составим план, как нам поскорее выбраться с этого острова.

Элрик подошел к тому месту, где пираты играли в кости. Кости, серебряные и бронзовые монеты были теперь вместе с кровью втоптаны в землю, но он отыскал золотое мелнибонийское колесо. Он подобрал монету и положил себе на раскрытую ладонь. В прежние времена это были деньги королей.

- Это твое, друг? - спросил он Смиоргана.

Смиорган Лысый поднял голову - он все еще искал на пантангианце украденные вещи - и кивнул.

- Да. Хочешь - возьми ее как свою долю.

Элрик пожал плечами.

- Ты мне лучше скажи, как она к тебе попала. Кто тебе ее дал?

- Она не была украдена. Значит, это мелнибонийская монета?

- Да.

- Я догадался.

- И от кого же ты ее получил?

Смиорган выпрямился, завершив свои поиски. Он почесал царапину на предплечье.

- Этой монетой был оплачен проезд на нашем корабле. А потом мы сбились с курса, и на нас напали разбойники.

- Оплачен проезд? Кем? Мелнибонийцем?

- Может быть, - сказал Смиорган. Казалось, ему не хочется думать об этом.

- Это был воин?

Смиорган улыбнулся в бороду.

- Нет, это была женщина. - Смиорган начал собирать остальные деньги. - Это длинная история, и любой купец может рассказать тебе что-нибудь в таком роде. Мы искали новые рынки для наших товаров и оснастили большой флот, которым командовал я - крупнейший держатель акций. - Он небрежно уселся на крупное тело чалалита и принялся подсчитывать деньги. - Хочешь услышать эту историю, или я уже тебе наскучил?

- Я буду рад послушать.

Смиорган вытащил из-за пояса убитого фляжку с вином и предложил Элрику, который принял фляжку и выпил несколько глотков вина, оказавшегося неожиданно хорошим.

Потом Элрик вернул сосуд Смиоргану, который сказал:

- Это часть нашего груза. Мы гордились им. Хороший виноград, правда?

- Отличный. Итак, вы отбыли из Пурпурных городов?

- Да, мы отправились в направлении Неведомого Востока. Мы держали этот курс около двух недель, и наконец увидели берег, мрачнее которого я не встречал. А потом в течение следующей недели мы не видели никакой земли. Тогда мы вошли в воды, которым дали название Ревущие скалы. Что-то вроде Зубов Змеи у побережья Шазаара, но только гораздо больше. Огромные вулканические скалы, которые поднимаются из моря отовсюду. Вокруг них волны бурлят и ревут с такой яростью, какой я прежде не видел. Короче говоря, флот рассеялся, и не меньше четырех кораблей погибло на этих скалах. Наконец нам удалось выйти из этих вод. Мы оказались в спокойном море и в одиночестве. Мы принялись искать другие корабли, но безуспешно. И тогда мы решили двигаться прежним курсом еще неделю, а потом повернуть домой, потому что нам никак не хотелось вновь нарваться на Ревущие скалы. Провизия у нас подходила к концу, когда мы опять увидели землю - поросшие травой утесы и гостеприимные берега, а чуть подальше - возделанные земли. Мы поняли, что снова вышли к обитаемым землям. Мы зашли в небольшую гавань, где стояли рыбацкие суда, и убедили местных жителей (а они не говорили ни на одном из языков Молодых королевств), что не имеем враждебных намерений. И вот тогда-то к нам и вышла женщина.

- Мелнибонийка?

- Больше всего она походила на мелнибонийку. Очень красивая, можешь мне поверить. У нас оставалось мало провизии, я тебе уже говорил, и не было средств, чтобы докупить припасов, а рыбаков не интересовали наши товары. Отказавшись от своих первоначальных целей, мы были готовы повернуть снова на запад.

- А женщина?

- Она просила высадить ее в Молодых королевствах. Ее устраивал Мений - наш родной город, куда мы и направились. За проезд она расплатилась двумя колесами. На одно мы накупили провизии в городе - кажется, он называется Грагхин, - и после небольшого ремонта отплыли оттуда.

- И вы так никогда и не попали в Пурпурные города?

- На море начались штормы - странные штормы. Все наши инструменты вышли из строя, наши компасы перестали работать. Мы заблудились окончательно. Некоторые из моих людей говорили, что мы вообще вышли из нашего мира. Кое-кто обвинял в этом женщину, говоря, что она колдунья и вовсе не хочет попасть в Мений. Но я ей верил. Наступила ночь, и нам казалось, что она длится вечность, но наконец мы выплыли в спокойный рассвет под голубым солнцем. Мои люди были близки к панике, а чтобы ввергнуть в панику моих людей, нужно очень сильное средство. И тут мы увидели этот остров. Мы направились к нему, но на нас напали пираты. Они плыли на корабле, который принадлежал другой эпохе. Он давно уже должен был лежать на дне океана, а не плавать по поверхности. Я видел изображения таких судов на стенах храма в Таркеше. Они атаковали нас, сблизившись бортами, но их развалина начала тонуть, когда они еще не успели перебраться к нам борт. Это были отчаянные дикари - полуголодные, кровожадные. Мы устали за долгое путешествие, но сражались хорошо. Во время схватки женщина исчезла – должно быть, покончила с собой, когда увидела нападающих. После долгой борьбы в живых остался только я и еще один, который вскоре умер. Вот тут-то я и прибег к хитрости, решив дождаться случая отомстить.

- А как звали эту женщину?

- Она не назвала своего имени. Я потом обдумывал все случившееся и подозреваю, что она все же воспользовалась нами. Может быть, ей вовсе не нужно было в Мений и Молодые королевства. Может быть, ей и нужно было именно в этот мир, и она с помощью колдовства завела нас сюда.

- Этот мир? Ты думаешь, этот мир не наш?

- Да уже по одному странному цвету солнца такое можно предположить. А ты разве так не думаешь? Ты, со своей мелнибонийской осведомленностью в таких вещах.

- Мне снились такие вещи, - признал Элрик, но больше он ничего не сказал.

- Большинство пиратов думали то же, что и я, – они принадлежали разным векам и происходили из Молодых королевств. Большего я так и не узнал. Некоторые – из начальных лет этой эры, некоторые из нашего времени, а кое-кто из будущего. Большинство из них искатели приключений, и в какой-то период жизни они отправлялись на поиски легендарной земли, полной огромных богатств, - земли, которая лежит по ту сторону древнего прохода и поднимается из середины океана. Но здесь все они оказались в ловушке, не в состоянии проплыть назад сквозь эти таинственные врата. Другие участвовали в морских сражениях, они считали себя утонувшими, но проснулись на этом острове. Многие когда-то, я думаю, были не лишены добродетелей, но жизнь на острове так скудна, что они превратились в волков, которые живут за счет друг друга или случайного корабля, на свое несчастье проникшего в эти воды сквозь тот же или иной проход.

Элрик вспомнил часть своего сна.

- А никто не называл его Малиновыми вратами?

- Да, некоторые так и говорили.

- И все же эта теория маловероятна, прости уж мне мое недоверие, - сказал Элрик. – Я имею опыт прохода через врата Теней в Амеерон…

- Значит, тебе известны иные миры?

- Да, но об этом я никогда не слышал. А я такими вопросами специально интересовался. Поэтому-то я и сомневаюсь в твоей логике. Но все же, мне снился сон…

- Сон?

- Да нет, ерунда. Я к таким снам привык и не придаю им особого значения.

- Но такая теория не может показаться невозможной мелнибонийцу. – Смиорган снова ухмыльнулся. – Уж если кто тут и должен демонстрировать недоверие, то только я.

На это Элрик ответил, и ответ его наполовину предназначался ему самому:

- Возможно, я просто больше боюсь связанных с этим осложнений. - Он поднял голову и принялся ворошить костер концом поломанной пики. – Некоторые древние мелнибонийские колдуны полагали, что параллельно нашему миру существует неограниченное число других. И должен сказать, что последние мои сны подтверждают это. - Он заставил себя улыбнуться. – Но я не могу себе позволить верить в такие вещи. Поэтому я их отвергаю.

- Давай дождемся рассвета, - сказал Смиорган Лысый. – Может быть, цвет солнца подтвердит эту теорию.

- Может быть, он подтвердит только то, что мы оба спим, - сказал Элрик. Запах смерти сильно бил ему по ноздрям. Он отодвинул подальше ближайшие к огню мертвые тела и устроился на ночь.

Смиорган Лысый начал петь звучную и веселую песню на своем языке, который Элрик понимал плохо.

- Ты поешь о победе над врагами? – спросил альбинос.

Смиорган помолчал несколько мгновений, размышляя.

- Нет, мой господин Элрик, я пою, чтобы тени оставались в своих норах. Призраки этих парней, возможно, шныряют где-то поблизости в темноте, ведь с момента их смерти прошло всего ничего.

- Не бойся, - сказал Элрик. – Их души уже съедены.

Но Смиорган продолжил свою песню, и теперь его голос звучал еще громче, песня стала гораздо эмоциональнее, чем когда-либо прежде.

Перед тем как заснуть, Элрику показалось, что он слышит ржание лошади, и он хотел было спросить у Смиоргана, были ли среди пиратов всадники, но не успел – уснул.

Глава третья

Некоторые свидетельства колдовства

Не помня почти ничего из своего путешествия на Темном корабле, Элрик так никогда и не узнал, как он оказался в том мире, где встретил Смиоргана. В более поздние годы он вспоминал пережитое как сон, и действительно, все это казалось сном даже во время самых событий.

Спал он тревожно, а, проснувшись, увидел, что облака стали гуще. Они светились тем самым странным свинцовым светом, хотя солнца и не было видно. Смиорган Лысый из Пурпурных городов уже проснулся. Он указал вверх и тоном победителя сказал:

- Ну, этого достаточно, чтобы тебя убедить, Элрик из Мелнибонэ?

- Я убежден в свойствах этого света, а, может быть, и этой земли, из-за которых солнце кажется голубым, - ответил Элрик. Он с отвращением посмотрел на лежащие вокруг мертвые тела – это жуткое зрелище наполняло его ощущением какой-то смутной тоски, в которой не было ни раскаяния, ни сожаления.

Смиорган иронически вздохнул.

- Ну что ж, господин скептик, давай-ка вернемся по моим следам к моему кораблю. Что скажешь?

- Согласен, - сказал ему альбинос.

- Ты долго шел от берега, до того как наткнулся на нас?

Элрик объяснил.

Смиорган улыбнулся.

- Да, ты прибыл вовремя. Я бы сегодня оказался в незавидном положении, когда мы вышли бы к морю, а я не смог бы предъявить моим друзьям пиратам никакой деревни. Я никогда не забуду то, что ты сделал, Элрик. Я граф из Пурпурных городов, где имею немалое влияние. Если я смогу быть тебе каким-либо образом полезен по возвращении, ты мне только дай знать.

- Благодарю, - мрачно сказал Элрик. – Но сначала мы должны найти способ убраться отсюда.

Смиорган собрал в сумку еду, немного воды и вина. У Элрика не было желания завтракать среди стольких трупов, а потому он закинул сумку себе на плечо.

- Я готов, - сказал он.

Смиорган был удовлетворен.

- Идем, нам в эту сторону.

Элрик пошел за морским владыкой по сухой, ломкой траве. Крутые стены долины нависали над ними, придавая свету особый неприятный зеленоватый оттенок – следствие смешения коричневатого цвета травы и голубых лучей сверху. Добравшись до узкой, торопливой бежавшей между камней речки, пересечь которую не составляло труда, они передохнули и перекусили. Оба они чувствовали усталость после вчерашнего сражения, оба были рады возможности смыть кровь и грязь со своих тел в речной воде.

Освежившись, Элрик и Смиорган, направились дальше. Они принялись подниматься по склонам, почти не разговаривая, чтобы сэкономить силы. Был полдень, когда они достигли вершины и окинули взглядом долину, очень похожую на ту, что Элрик пересек раньше. Теперь у Элрика было неплохое представление о географии острова. Он напоминал вершину горы с углублением – долиной - в центре. Он снова остро почувствовал отсутствие здесь какой-либо жизни и обратил на это внимание Смиоргана, который подтвердил: да, и он не видел здесь ничего – ни птиц, ни рыб, ни зверей.

- Это безжизненный маленький мир, друг Элрик. Горе моряку, которого шторм выбросил на этот берег.

Они пошли дальше, и наконец увидели море, которое вдали встречалось с горизонтом.

Первым услышал этот звук у них за спиной Элрик – ритмичный стук копыт, скачущей галопом лошади, но, оглянувшись, он не увидел ни всадника, ни места, где бы всадник мог спрятаться. Он решил, что от усталости ему это чудится. Возможно, он просто слышал гром.

Смиорган неутомимо шел вперед, хотя и он тоже, вероятно, слышал этот звук.

И снова раздался стук копыт. И снова Элрик обернулся. И снова он ничего не увидел.

- Смиорган, ты слышал коня?

Смиорган шел вперед, не оглядываясь.

- Слышал, - проворчал он.

- А раньше ты его слышал?

- Не раз – с тех пор как здесь оказался. Пираты тоже его слышали, и некоторые решили, что это их возмездие – Ангел Смерти ищет их, чтобы воздать им за все преступления.

- И ты не знаешь источника этого звука?

Смиорган замедлил шаг, остановился. Когда он повернулся к Элрику, на его лице было мрачное выражение.

- Один или два раза я, кажется, краем глаза видел лошадь. Высокую лошадь, белую, в богатой сбруе, но без наездника. Не обращай на нее внимания, Элрик. Лично я так и делаю. У нас есть заботы похлеще этой.

- Ты боишься этой лошади, Смиорган?

Тот не стал отпираться.

- Да, признаюсь. Но ни страхи, ни размышления не помогут нам от нее избавиться. Идем!

Элрик не мог не почувствовать логику этих слов и принял ее, но когда приблизительно через час звук повторился, Элрик ничего не смог с собой поделать и повернул голову. И тут ему показалось, что он увидел очертания крупного оседланного жеребца, но возможно это была всего лишь игра воображения, навеянная словами Смиоргана.

Воздух стал прохладнее, и в нем появился какой-то горьковатый запах. Элрик сказал об этом графу Смиоргану, и тот ответил, что для него это уже не в новинку.

- Этот запах приходит и уходит, но по большей части он присутствует в той или иной степени.

- Похоже на запах серы, - сказал Элрик.

Граф Смиорган рассмеялся, и в его смехе слышалась немалая доля иронии, словно Элрик вспомнил шутку, произнесенную когда-то самим Смиорганом.

- О, да. Именно серы!

Стук копыт за их спинами стал громче, и когда они наконец приблизились к берегу, Смиорган тоже обернулся.

И теперь они увидели коня – в этом не было никаких сомнений: без всадника, но под седлом и в сбруе, с темными умными глазами конь гордо нес свою красивую белую голову.

- И ты все еще считаешь, что тут обошлось без колдовства? - не без торжества спросил граф Смиорган. – Этот конь был невидимым. Теперь мы его видим. – Он передвинул боевой топор у себя за спиной в более удобное положение. – Либо это, либо он легко перемещается из одного мира в другой, а мы слышим главным образом стук копыт.

- Если так, - иронически заметил Элрик, глядя на жеребца, - то он вполне может вернуть нас в наш мир.

- Значит, ты признаешь, что нас забросили в какую-то потустороннюю глухомань?

- Да, это вполне возможно.

- Ты не знаешь никакого колдовства, чтобы поймать этого коня?

- Колдовство дается мне не очень легко, потому что я не питаю к нему никакой любви, - сказал альбинос.

Разговаривая, они шли в направлении к жеребцу, но он не подпускал их ближе. Он храпел и отходил назад, и расстояние между ними не изменялось.

Наконец Элрик сказал:

- Мы теряем время, граф Смиорган. Поторопимся на твой корабль и забудем про голубое солнце и заколдованных коней. Когда мы окажемся на борту, я, без сомнения, вспомню одно-другое заклинание, потому что нам понадобится помощь, если мы хотим вдвоем управлять большим кораблем.

Они пошли дальше, но конь последовал за ними. Они подошли к кромке утеса и оказались над узкой каменистой бухтой, в которой на якоре стоял потрепанный корабль. У корабля были высокие, изящные обводы, присущие торговым кораблям Пурпурных городов, но на палубе у него были свалены куски парусов, обрывки канатов, обломки дерева, надорванные тюки материи, разбитые кувшины с вином и всякий прочий хлам. В некоторых местах был пробит фальшборт, реи сломаны. Было видно, что шторма и морские сражения здорово потрепали корабль – удивительно, что он еще оставался на плаву.

- Мы должны навести там порядок, а для плавания использовать только главный парус, - размышлял вслух Смиорган. – Надеюсь, мы сможем найти достаточно съестных припасов, чтобы продержаться…

- Смотри! – Элрик указал рукой на корабль, уверенный, что увидел кого-то на корме. – Уж не оставили ли там пираты кого-нибудь из своих?

- Нет.

- А только что ты никого не видел на корабле?

- Мои глаза играют дурные шутки с моей головой, - ответил Смиорган. – Это все из-за этого проклятого голубого цвета. На борту гуляет пара крыс, больше там никого нет. Именно их ты и видел.

- Возможно, - сказал Элрик и оглянулся. Конь пощипывал коричневатую травку и словно бы не обращал на них внимания. – Ну что ж, давай кончать наше путешествие.

Они спустились по крутой стене утеса и скоро оказались на берегу, а потом пошли по неглубокой воде к кораблю, поднялись по скользким канатам, которые все еще свисали с бортов, и наконец с облегчением поставили ноги на палубу.

- Я уже чувствую себя в относительной безопасности, - сказал Смиорган. – Этот корабль так долго был моим домом!

Он принялся разбирать мусор на палубе и нашел целый кувшин с вином. Раскупорив, он протянул его Элрику. Элрик поднял тяжелый кувшин и пролил немного доброго вина себе в рот. Когда пить начал граф Смиорган, Элрик опять увидел – теперь у него было в этом сомнений – движение на кормовой части палубы, и он тут же направился туда.

Он не сомневался, что слышит сдерживаемое быстрое дыхание, похожее на дыхание человека, который предпочитает ограничить свою потребность в воздухе, чем быть обнаруженным. Звуки были едва слышимы, но слух у альбиноса, в отличие от зрения, был очень острый. Готовый в любой момент обнажить меч, он осторожно направился к источнику звука – Смиорган за ним.

Она появилась из своего укрытия, прежде чем он добрался до нее. Волосы ее висели тяжелыми грязными локонами вокруг бледного лица, плечи опущены, мягкие руки безвольно висят вдоль бедер, платье грязное, драное.

Элрик приблизился, и она упала перед ним на колени.

- Возьми мою жизнь, - покорно сказала она, - но, умоляю тебя, не отдавай меня назад Саксифу Д'Аану, хотя, ты, верно, его слуга или родственник.

- Это она, - в изумлении воскликнул Смиорган! – Наша пассажирка. Она, наверно, все это время пряталась.

Элрик сделал шаг вперед, приподнял подбородок девушки, чтобы получше разглядеть ее лицо. У нее были мелнибонийские черты, но не без примеси крови Молодых королевств. К тому же ей недоставало мелнибонийской гордости.

- Какое имя ты назвала, девушка? – спросил он ласковым голосом. – Ты говоришь о Саксифе Д'Аане? Графе Саксифе Д'Аане Мелнибонийском?

- Да, мой господин.

- Я не его слуга, можешь этого не опасаться, - сказал ей Элрик. – Что же касается родства, то да, я его родственник по материнской линии, а точнее по линии моей прабабки. Он был одним из моих предков. Его уже не меньше двух столетий нет в живых!

- Нет, мой господин, - сказала она. – Он жив.

- На этом острове?

- Он обитает не на этом острове, но в этом мире. Я надеялась спастись от него через Малиновые врата. Я бежала через них на ялике, добралась до города где ты нашел меня, граф Смиорган, но когда я оказалась на борту корабля, он затянул меня назад. Он затянул меня, а вместе со мной и весь корабль. Мне жаль, что так получилось, и я прошу прощения за то, что произошло с твоей командой. Но я знаю, он ищет меня. Я чувствую – он подбирается ко мне все ближе и ближе.

- Он что, невидим? – внезапно спросил Смиорган. – Уж не сидит ли он в седле на белом коне?

Она была в ужасе от услышанного.

- Он и в самом деле рядом! Иначе откуда бы на острове взяться коню?

- Так он всадник на этом коне? – спросил Элрик.

- Нет-нет! Он боится белого коня не меньше, чем я боюсь его. Этот конь преследует его!

Элрик вытащил из кошелька мелнибонийское золотое колесо.

- Ты взяла его у графа Саксифа Д'Аана?

- Да.

Альбинос нахмурился.

- Кто он такой, Элрик? – спросил граф Смиорган. – Ты говоришь, что он твой предок, но он живет в этом мире. Что тебе о нем известно?

Элрик взвесил большую золотую монету в руке и только после этого сунул ее назад в мешочек.

- Он был в Мелнибонэ чем-то вроде легенды. Его история – часть нашей литературы. Он был великим колдуном – одним из величайших. И он влюбился. Мелнибонийцы редко влюбляются в общепринятом смысле этого слова, но еще реже питают они подобные чувства к девушке, которая принадлежит к другой расе. Насколько мне известно, она была мелнибонийкой наполовину и родилась в стране, которая в то время была владением Мелнибонэ, ее западной провинцией рядом с Дхариджором. Граф приобрел ее в партии рабов, которых он собирался использовать в своих колдовских экспериментах, но потом отделил ее от остальных и тем самым спас от той судьбы, что была уготована другим. Он щедро расточал ей свое внимание, давал ей все. Ради нее он оставил колдовство, бросил шумную жизнь в Имррире и предался спокойной жизни, и я думаю, она испытывала к нему чувство благодарности, хотя вроде бы и не любила. Потом появился другой. Звали его, насколько мне помнится, Каролак, и он тоже мелнибонэец только наполовину. Он стал наемником в Шазааре и сделал карьеру при шазаарском дворе. До похищения она была обручена с этим Каролаком…

- Она его любила? – спросил граф Смиорган.

- Она была с ним обручена и должна была стать его женой, однако позволь мне закончить рассказ… - Элрик продолжил: - И вот этот Каролак, который сколотил неплохое состояние и стал в Шазааре вторым человеком после короля, поклялся спасти ее. Он прибыл к берегам Мелнибонэ вместе с отрядом пиратов и с помощью колдовства нашел дворец Саксифа Д'Аана. После этого он нашел девушку – в покоях, которые выделил ей Саксиф Д'Аан. Он сказал, что прибыл, чтобы объявить ее своей невестой, спасти от преследования. Девушка, как это ни странно, воспротивилась. Она, видимо, к тому времени слишком долго уже была рабыней в мелнибонийском гареме и была не в силах изменить свои привычки и вести жизнь принцессы при шазаарском дворе. Каролак только посмеялся, услышав это. Он связал девушку, и ему удалось вместе с нею покинуть замок. Он привязал ее к седлу и уже собрался скакать к своим людям на берегу, когда его обнаружил Саксиф Д'Аан. Я думаю, что Каролак был убит или заколдован. Что же касается девушки, то Саксиф Д'Аан, будучи уверен, что она собиралась бежать с любовником, приказал в приступе ревности распять ее на Колесе Хаоса. Ее кости медленно дробились, а Саксиф Д'Аан долгие дни сидел и смотрел, как она умирает. Кожу ее отдирали от плоти, а Саксиф Д'Аан наблюдал ее мучения во всех подробностях. Скоро стало понятно, что снадобья и колдовство, поддерживающие в ней жизнь, уже не действуют, и тогда Саксиф Д'Аан приказал снять ее с Колеса Хаоса и положить на кушетку. «Ну вот, - сказал он. – Ты была наказана за то, что предала меня, и я рад этому. Теперь ты можешь умереть. И он увидел, что ее губы, на которых запеклась кровь, шевелятся, и наклонился поближе, чтобы услышать слова.

- Эти слова были слова мести? Клятва? – спросил Смиорган.

- Последнее ее движение было попыткой обнять его. А слов таких он никогда прежде от нее не слышал, хотя и надеялся, что она когда-нибудь скажет их. Она повторяла снова и снова: «Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю», - пока дыхание не оставило ее. А потом она умерла.

Смиорган почесал бороду.

- О боги! Ну и что потом? Что сделал твой предок?

- Он испытал раскаяние.

- Ясное дело!

- Совсем не такое ясное для мелнибонийца. Мы редко испытываем раскаяние. Чувство вины было так велико, что граф Саксиф Д'Аан покинул Мелнибонэ и никогда туда не вернулся. Считается, что он умер в какой-то далекой стране, пытаясь замолить грехи перед единственным существом, которое он любил. Но оказывается, он искал Малиновые врата, вероятно, полагая, что через них попадают в Ад.

- Но почему он преследует меня? – воскликнула девушка. – Ведь я же не она! Меня зовут Васслисс, я дочь купца из Джаркора. Я направлялась к своему дядюшке в Вилмир, но наш корабль потерпел крушение. Лишь немногим удалось спастись в шлюпке. Меня смыло с палубы, и я уже тонула, когда, - тут дрожь прошла по ее телу, - когда его галера нашла меня. Тогда я была ему благодарна…

- И что же случилось? - Элрик откинул спутанные волосы с ее лица и предложил ей вина.

Она с благодарностью выпила.

- Он отвез меня в свой дворец и сказал, что женится на мне, что я навечно буду его императрицей и буду править рядом с ним. Но я перепугалась. В нем живет такая боль… а вместе с ней и жестокость. Я боялась, что он поглотит меня, уничтожит меня. Вскоре после пленения я взяла деньги и лодку и отправилась на поиски врат, о которых он мне говорил…

- И ты сможешь найти эти врата для нас? – спросил Элрик.

- Я думаю – да. Я научилась морскому делу у отца. Но какая от этого будет польза, мой господин? Он снова найдет нас и затянет назад. И я чувствую, он уже где-то тут, совсем рядом.

- Я тоже кое-что понимаю в колдовстве, - успокоил ее Элрик. – И, если понадобится, применю свои знания против Саксифа Д'Аана. - Он повернулся к графу Смиоргану. – Сможем мы быстро поднять парус?

- Сможем.

- Тогда поспешим, Граф Смиорган Лысый. Возможно, у меня есть способ провести нас через Малиновые врата и освободить от неприятной необходимости иметь дело с мертвецами.

Глава четвертая

Визит белого коня

Граф Смиорган и Васслисс смотрели, как бледный Элрик, тяжело дыша, опустился на палубу. Его первая попытка прибегнуть к колдовству в этом мире не удалась, и он истратил на нее много сил.

- Теперь я больше убежден, что мы находимся в другом мире, - сказал он Смиоргану, - иначе мои заклинания дались бы мне легче.

- У тебя ничего не получилось?

Элрик с трудом поднялся на ноги.

- Я попробую еще раз.

Он обратил свое белое лицо к небесам, он закрыл глаза, он вытянул руки, его тело напряглось и он снова начал произносить заклинания. Голос его становился все громче и громче, все выше и выше и наконец стал напоминать завывания ветра.

Он забыл, где находится, он забыл, кто он такой, он забыл о тех, кто находился рядом с ним, - весь разум его был сосредоточен на призывании. Он послал свой зов за пределы этого мира, в таинственный мир, где обитают элементали, где до сих пор можно найти могущественных существ воздуха – сильфов бризов и шарнахов, живущих в бурях, и самых могучих из них - х'Хааршанов, созданий ураганов.

И вот наконец некоторые из них стали откликаться на его зов – они были готовы служить ему, связанные древним договором: ведь элементали служили его предкам. И тогда парус корабля начал медленно наполняться воздухом, заскрипела мачта. Смиорган поднял якорь, и корабль взял курс прочь от острова, через каменистый вход в бухту, в открытое море, а над ним по-прежнему светило странное голубое солнце.

Скоро вокруг них образовалась огромная волна, подняла корабль и понесла его по океану, так что граф Смиорган и девушка только удивлялись скорости их продвижения, а Элрик, чьи малиновые глаза были теперь открыты, но ничего не видели и оставались пусты, продолжал взывать к своим невидимым союзникам.

Так двигался корабль по водному простору, и скоро остров скрылся из вида, и девушка, сверив местоположение корабля с положением солнца, смогла обеспечить графа Смиоргана необходимой информацией для прокладки курса.

Как только у него появилась такая возможность, Смиорган подошел к Элрику, который стоял на палубе не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Смиорган потряс его за плечо.

- Элрик, ты так убьешь себя. Нам больше не нужна помощь твоих друзей!

И тут же ветер стих, а волна спала, и Элрик тяжел вздохнув рухнул на палубу.

- Здесь это труднее, - сказал он. – Здесь это гораздо труднее. Такое чувство, что звать мне приходится через гораздо большие бездны, чем прежде.

И тут Элрик уснул.

Он лежал на теплой койке прохладной каюты. Через иллюминатор проникал рассеянный голубоватый свет. Он потянул носом воздух и почувствовал запах горячей пищи, потом повернул голову и увидел Васслисс с тарелкой бульона в руках

- Я приготовила это тебе, - сказала она. – Поешь – станет лучше. Насколько я могу судить, мы приближаемся к Малиновым вратам. Море вблизи этого места всегда штормит, так что тебе понадобятся силы.

Элрик вежливо поблагодарил ее и начал есть бульон. Она смотрела на него.

- Ты очень похож на Саксифа Д'Аана, - сказала она. – Но в чем-то ты жестче и в то же время мягче. Он всегда такой холодный. Я понимаю, почему эта девушка не могла ему сказать, что любит его.

Элрик улыбнулся.

- Это всего лишь предание – история, что я рассказал. Твой Саксиф Д'Аан может быть совсем другим человеком. Или самозванцем, который взял его имя. Или колдуном. Некоторые колдуны принимают имена других колдунов, потому что думают – это даст им больше сил.

Сверху раздался крик, но разобрать слов Элрик не смог.

На лице у девушки появилось встревоженное выражение. Ничего не говоря, она поспешила на палубу.

Элрик поднялся на нетвердые ноги и последовал за ней вверх по трапу.

Граф Смиорган стоял у штурвала своего корабля и указывал на горизонт за кормой.

- Что ты об этом думаешь, Элрик?

Элрик посмотрел туда, но ничего не увидел. Глаза его нередко бывали слабы, как вот теперь. Но девушка голосом, в котором слышалось отчаяние, сказала:

- Это золотой парус.

- Ты его узнаешь? – спросил ее Элрик.

- Как же мне его не узнать. Это галеон графа Саксифа Д'Аана. Он нас нашел. Может быть, он дожидался где-то на пути нашего следования, зная, что мы пойдем именно здесь.

- Сколько нам еще до этих врат?

- Не могу сказать.

В этот момент откуда-то снизу раздался ужасный шум, словно что-то со всей силы ударило в корабельное днище.

- Это под передней палубой! – крикнул Смиорган. – Посмотри, что там такое, друг Элрик. Только будь осторожен, приятель!

Элрик откинул крышку одного из люков и уставился в мрачную пустоту трюма. Шум – удары, стуки – продолжался, и когда его глаза привыкли к мраку, он увидел его источник.

Там, в трюме, был белый конь. Увидев Элрика, он заржал, чуть ли не приветствуя его.

- Как он попал на борт? – спросил Элрик. – Я ничего такого не видел и не слышал.

Цвет кожи у девушки стал почти таким же белым, как у Элрика. Она упала на колени рядом с люком, закрыв лицо руками.

- Мы пропали! Мы пропали!

- У нас есть еще шанс вовремя добраться до Малиновых врат, - попытался успокоить ее Элрик. – А когда мы окажемся в моем мире, я смогу прибегнуть к гораздо более сильному колдовству, чтобы защитить нас.

- Нет, - рыдала девушка. – Слишком поздно. Иначе здесь не было бы белого коня. Он знает, что Саксиф Д'Аан скоро должен догнать нас.

- Прежде чем он заполучит тебя, ему придется обнажить меч, - пообещал ей Элрик.

- Ты не видел его людей – они все головорезы. Такие отчаянные и хищные. Они не знают жалости. Лучше уж тебе сразу отдать меня в руки Саксифа Д'Аана и спасти свою жизнь. А защищать меня бессмысленно. Но я хочу попросить тебя об одной услуге.

- Какой?

- Найди для меня маленький нож, чтобы я могла убить себя, как только буду знать, что вы в безопасности.

Элрик рассмеялся и поднял ее на ноги.

- Я не допущу этого, дитя мое! Мы вместе. Может, нам удастся заключить сделку с Саксифом Д'Ааном.

- Что ты можешь ему предложить?

- Немногое. Но он об этом не знает.

- Похоже, он умеет читать чужие мысли. Он обладает огромной силой.

- Я – Элрик из Мелнибонэ. Ходят слухи, что я тоже в известной мере владею искусством колдовства.

- Но ты не такой одержимый, как Саксиф Д'Аан, - просто сказала она. – Им владеет одна идея – сделать меня своей супругой.

- Многие девушки были бы польщены таким предложением – стать императрицей, женой императора Мелнибонэ, - с иронией сказал Элрик.

Васслисс не обратила внимания на его тон.

- Поэтому-то я и боюсь его, - пробормотала она. – Если бы я хоть на минуту утратила свою твердость, я смогла бы его полюбить. Он уничтожит меня. Наверное, она это знала!

Глава пятая

Знатный мелнибонэец

Сверкающий галеон с позолоченными парусами и корпусом, отчего казалось, что в погоню за ними устремилось само солнце, резво двигался по водной поверхности. Девушка и граф Смиорган смотрели на него в ужасе, а Элрик отчаянно и безуспешно пытался призвать своих союзников среди элементалей.

Золотистый корабль неумолимо надвигался на них в бледно-голубом свете. Его размеры были чудовищны, создаваемое им ощущение мощи – огромно, по мере того как он несся вперед от его гигантского носа в обе стороны расходились громадные, пенистые волны.

С выражением человека, приготовившегося к смерти, граф Смиорган Лысый достал свой боевой топор, проверил, как ходит меч в ножнах, водрузил себе на голову маленькую металлическую шапочку. Девушка не двигалась и не издавала ни звука – она безмолвно плакала.

Элрик потряс головой, и его длинные молочно-белые волосы на мгновение образовали вокруг его головы ореол. Печальные малиновые глаза императора Мелнибонэ начали сосредотачиваться на окружающем его мире. Он узнал корабль – он был копией мелнибонийских боевых барок. Никаких сомнений - именно на этом корабле граф Саксиф Д'Аан оставил родную землю в поисках Малиновых врат. Теперь Элрик не сомневался, что это тот самый Саксиф Д'Аан; его страх перед графом был куда как меньше, чем у его спутников, а вот любопытство – гораздо больше. Он и в самом деле чуть ли не с ностальгией смотрел на пущенное передней катапультой с золоченого корабля зажигательное ядро – как оно, сверкая, словно комета, зеленоватым светом, летело на них, шипя и рассыпая искры. Он бы ничуть не удивился, увидев в небе над собой огромного дракона, потому что именно с такими золотыми кораблями и драконами Мелнибонэ когда-то покорило мир.

Зажигательное ядро упало в воду в нескольких дюймах от их носа – стрелявшие именно туда и целили; это было предупреждение.

- Не останавливайтесь! – крикнула Васслисс. – Лучше уж погибнем в огне! Так будет лучше!

Смиорган смотрел вверх.

- У нас нет выбора. Смотрите. Кажется, он заставил ветер стихнуть.

На море стоял полный штиль. Элрик мрачно улыбнулся. Теперь он понимал, что чувствовали жители Молодых королевств, когда его предки использовали против них подобную тактику.

- Элрик? – Смиорган повернулся к альбиносу. – Ведь это мелнибонийцы. И корабль этот без всяких сомнений из Мелнибонэ.

- Как и их тактика, - ответил ему Элрик. – Во мне течет королевская кровь. Я мог бы сейчас сидеть на императорском троне, если бы захотел. Есть шанс, хоть и небольшой, что граф Саксиф Д'Аан, хотя и жил раньше, признает меня, а потому признает мою власть. Ведь мы, обитатели острова Драконов, довольно патриархальны.

Девушка заговорила, облизнув сухие губы. В голосе ее слышалась безнадежность:

- Он признает власть только Владык Хаоса – тех, кто ему помогает.

- Ну, эту власть признают все мелнибонийцы, - шутливо сказал Элрик.

Звуки из трюма становились сильнее – ржание и стук копыт жеребца.

- Мы со всех сторон окружены колдовством! – Обычно румяное лицо графа Смиоргана побледнело. – Неужели ты ничего не можешь противопоставить этому, принц Элрик?

- Кажется, ничего.

Золотой корабль был теперь совсем близко. Элрик увидел, что высоко над ними у бортов сгрудились не имррирские воины, а головорезы, вроде тех, с которыми он сражался на острове, и они явно принадлежали самым разным историческим периодам и народам. Борт золотого корабля царапнул борт корабля Элрика, полетели абордажные крючья, впившиеся в деревянную оснастку торгового судна, и сверху раздались радостные крики – разбойники смеялись над своими жертвами, грозя им оружием.

Девушка бросилась было к другому борту корабля, но Элрик остановил ее, схватив за руку.

- Не надо, умоляю! – крикнула она. – Лучше прыгнем вместе и утонем!

- Ты думаешь, смерть спасет тебя от Саксифа Д'Аана? – спросил Элрик. – Если он и в самом деле обладает такой силой, как ты говоришь, то смерть тем надежнее сделает тебя его рабой!

Девушку пробрала дрожь, а когда она услышала голос, обратившийся к ним с одной из палуб золотого корабля, то издала стон и, потеряв сознание, упала на руки Элрику. Он, ослабевший после заклинаний, едва удержался на ногах, чтобы не упасть вместе с ней на палубу.

Этот голос звучал над грубыми криками и гоготом команды. Голос звучал чисто, ритмично и даже весело. Это был голос мелнибонийца, хотя слова и произносились на общем языке Молодых королевств, являвшем собой испорченный вариант языка Сияющей империи.

- Прошу разрешения капитана подняться на борт.

Граф Смиорган проворчал в ответ.

- Вы нас крепко держите, мой господин! Не пытайся прикрыть акт пиратства вежливыми манерами.

- Насколько я понял, вы мне даете разрешение. - Голос того, кто говорил это, оставаясь невидимым, ничуть не изменился.

Элрик увидел, как участок леера на корабле убрали и с галеона на их палубу спустили трап, обитый золотыми гвоздями, чтобы не скользили ноги.

На вершине трапа появилась высокая худая фигура с тонкими чертами мелнибонийского аристократа. Одетый в просторные одежды из ткани с золотой нитью, в замысловатом шлеме, с золотыми и эбеновыми украшениями на длинных каштановых кудрях, свисающих из-под шлема, он двигался, надменно неся голову. У него были серо-голубые глаза, бледная кожа с едва заметным красноватым оттенком, и, насколько мог судить Элрик, шел он без оружия.

Граф Саксиф Д'Аан начал величественным шагом спускаться по трапу, его головорезы – за ним. Контраст между этим красивым и умным существом и теми, кем он командовал, был разительный. Если его осанка была горделива, изящна и благородна, то они шли сутулясь – грязные, опустившиеся, тупые, радующиеся легкой победе. Ни в одном из них не было и следа человеческого достоинства - на каждом не к месту пышные, но потрепанные и грязные наряды, у каждого при себе не меньше трех видов оружия, и на каждом награбленные драгоценности – кольца в носу и на пальцах на руках и ногах, серьги, браслеты, ожерелья, подвески, булавки и все в таком роде.

- О боги! – пробормотал Смиорган, - мне еще не доводилось видеть столько отбросов сразу, хотя кого я только ни встречал в своих путешествиях. Как это такой человек выносит их компанию?

- Может, это соответствует его чувству юмора, - предположил Элрик.

Граф Саксиф Д'Аан сошел на палубу и обвел взглядом троих, так и оставшихся стоять на юте. Он слегка поклонился. Выражение лица у него было сдержанное, и лишь по глазам читалось, какая в нем бушует буря эмоций, в особенности, когда он увидел девушку в объятиях Элрика.

- Я граф Саксиф Д'Аан из Мелнибонэ, а ныне повелитель островов за Малиновыми вратами. У вас находится то, что принадлежит мне. Я желаю забрать это у вас.

- Ты имеешь в виду госпожу Васслисс из Джаркора? – спросил Элрик голосом таким же ровным, как голос графа.

Саксиф Д'Аан, казалось, в первый раз обратил внимание на Элрика. На лбу у него появилась морщинка, но быстро пропала.

- Она моя, - сказал он. – Вы можете быть уверены, что ей не причинят никакого вреда.

Элрик знал, что сильно рискует, но, желая получить преимущество, заговорил на высоком мелнибонийском – языке, на котором говорили между собой те, в ком текла королевская кровь.

- Я знаю твою историю, а потому меня одолевают сомнения, Саксиф Д'Аан.

Человек в золотой одежде чуть напрягся, и в его серо-голубых глазах сверкнуло пламя.

- Кто ты такой, что говоришь на языке королей? Откуда тебе известно мое прошлое?

- Я Элрик, сын Садрика, четыреста двадцать восьмой император народа из Р'лин К'рен А'а, - народа, высадившегося на острове Драконов десять тысяч лет назад. Я Элрик, твой император, граф Саксиф Д'Аан, и я требую, чтобы ты соблюдал верность мне.

Граф Саксиф Д'Аан теперь надежно держал себя в руках. Он ничем не показал, произвели ли на него впечатление слова Элрика.

- Твое правление не простирается за пределы твоего мира, благородный император, хотя я и приветствую тебя как такого же монарха, как и я сам. - Он распростер руки, отчего его длинные рукава зашуршали. – Этот мир мой. Я властвую над всем, что лежит под голубым солнцем. А потому ты вторгся на мою территорию. И я имею все права поступать так, как мне нравится.

- Пиратская бравада, - пробормотал граф Смиорган, который не понял ни слова из этого разговора, но по тону кое о чем догадался. – Пиратское хвастовство. Что он говорит, Элрик?

- Он убеждает меня, что он не пират в твоем понимании этого слова, граф Смиорган. Он говорит, что он правитель этого мира. А поскольку других тут явно нет, мы должны принять его притязания.

- О боги! Тогда пусть он и ведет себя, как монарх, и пропустит нас через свои воды.

- Возможно, он и пропустит, если мы отдадим ему девушку.

Граф Смиорган покачал головой.

- Я этого не сделаю. Она – мой пассажир. Я за нее отвечаю. Я скорее умру, чем отдам ее. Таков кодекс морских владык из Пурпурных городов.

- Ты знаменит своей преданностью этому кодексу, - сказал Элрик. – Что же касается меня, то я взял эту девушку под свою защиту, и как наследственный император Мелнибонэ я не могу позволить запугать себя.

Разговаривали они шепотом, но граф Саксиф Д'Аан услыхал их.

- Должен вам сообщить, - ровным тоном сказал он на обычном языке, - что эта девушка принадлежит мне. Ты похитил ее у меня. Разве так ведут себя императоры?

- Она не рабыня, - сказал Элрик, - она дочь свободного купца из Джаркора. Ты не имеешь на нее никаких прав.

Граф Саксиф Д'Аан ответил на это:

- Значит, я не смогу открыть вам Малиновые врата. Вы должны остаться в моем мире навсегда.

- Ты закрыл врата? Разве это возможно?

- Для меня возможно.

- Ты знаешь, что девушка предпочтет смерть твоему плену, граф Саксиф Д'Аан. Тебе доставляет удовольствие вселять в людей такой ужас?

Человек в золоте заглянул в глаза Элрику, словно тот бросил ему какой-то таинственный вызов.

- Дар страдания всегда был любимым даром нашего народа, разве нет? Но я предлагаю ей другой дар. Она называет себя Васслисс из Джаркора, но она не знает себя. Я знаю. Она – Гратьеша, принцесса Фвем-Омейо, и она станет моей невестой.

- Как же это получается, что она не знает собственного имени?

- Она реинкарнация – душа и плоть идентичны. Вот почему мне это известно. И я ждал ее, император Мелнибонэ, много десятков лет. И я не позволю обманом отнять ее у меня.

- Как ты сам отнял ее у себя два века назад в Мелнибонэ?

- Ты многим рискуешь, говоря таким откровенным языком, брат монарх! – В голосе Саксифа Д'Аана зазвучала предостерегающая нотка, куда как более яростная, чем могла показаться по его словам.

- Что ж, - пожал плечами Элрик, - ты сильнее нас. Мое колдовство почти не действует в твоем мире. Твои головорезы превосходят нас числом. Тебе не составит труда забрать ее у нас.

- Вы должны отдать ее мне. И тогда вы сможете без помех вернуться в свой мир и свое время.

Элрик улыбнулся.

- Это колдовство. Она никакая не реинкарнация. Ты перенес дух свой утраченной любви из загробного мира в тело этой девушки. Разве я не прав? Поэтому она должна быть отдана добровольно, иначе твое колдовство ударит по тебе самому… во всяком случае, опасность такая есть. Неужели ты готов рисковать?

Граф Саксиф Д'Аан отвернулся, чтобы Элрик не видел его глаза.

- Она та самая девушка, - сказал он на высоком мелнибонийском. – Я это знаю. Я не желаю ей зла. Я просто верну ей ее воспоминания.

- Тогда положение безвыходно, - сказал Элрик.

- Разве у тебя нет никакого сочувствие к собрату королевской крови? - пробормотал Саксиф Д'Аан, по-прежнему не глядя на Элрика.

- Но ведь ты сам тоже не выказал такого сочувствия, насколько мне помнится, граф Саксиф Д'Аан. Если ты принимаешь меня как императора, то должен принимать и мои решения. Эта девушка находится на моем попечении. Или ты должен будешь взять ее силой.

- Я слишком горд.

- Подобная гордость всегда будет убивать любовь, - чуть ли не сочувственно произнес Элрик. – Ну и что теперь, повелитель Лимба? Что будешь делать с нами?

Граф Саксиф Д'Аан поднял свою благородную голову, собрался было ответить, но тут из трюма снова раздались ржание и стук копыт. Глаза графа расширились. Он вопросительно посмотрел на Элрика, и что-то похожее на гримасу ужаса исказило его лицо.

- Что это? Что там у тебя в трюме?

- Всего лишь ездовой конь, мой господин, - ровным голосом сказал Элрик.

- Лошадь? Обычная лошадь?

- Белоголовая. Жеребец под седлом и в сбруе. Без всадника.

И Саксиф Д'Аан тут же резким голосом отдал команду своим людям.

- Этих троих взять на борт нашего корабля. А этот затопить немедленно! Быстрее! Быстрее!

Элрик и Смиорган оттолкнули потянувшиеся было к ним руки и сами двинулись к трапу, вдвоем неся девушку.

- Пока мы живы, Элрик. Но что будет потом?

Элрик покачал головой.

Мы должны надеяться, что сможем и дальше пользоваться гордыней графа Саксифа Д'Аана против него и к нашей выгоде, хотя одни только боги знают, как нам выпутаться из этого положения.

Граф Саксиф Д'Аан спешил по трапу впереди них.

- Скорее! – закричал он. – Поднимайте трап.

Они стояли на палубе золотого боевой барки и смотрели, как поднимают трап и возвращают на месте леер.

- Зарядить катапульты, - приказал Саксиф Д'Аан. – Используйте свинец. Немедленно затопите это судно!

Звуки в переднем трюме стали еще слышнее, лошадиное ржание разносилось по кораблю и над водой. Копыта колотили все яростнее, и вдруг конь пробил доски между люками, зацепился передними копытами за палубу и через мгновение уже стоял наверху, бил копытами по дереву – шея вздыблена, из носа валит пар, глаза сверкают, словно конь готов ринуться в схватку.

Граф Саксиф Д'Аан уже не делал попыток скрыть обуявший его ужас. Голос графа срывался на вопли, когда он подгонял своих головорезов, пугая их самыми страшными пытками, если они не будут выполнять его приказания со всей сноровкой, на какую только способны. Катапульты были поставлены на позиции и огромные свинцовые шары полетели на палубу корабля Смиоргана. Они пробили доски, как стрелы пробивают пергамент, и корабль сразу же начал тонуть.

- Обрезайте абордажные крючья! – закричал Саксиф Д'Аан, выхватывая меч из рук одного из своих людей и перерубая ближайший к нему канат. – Руби концы!

Корабль Смиоргана стонал и ревел, как тонущий зверь, а когда канаты были перерублены, почти сразу же перевернулся вверх килем, и конь исчез из вида.

- Поворачивай, - кричал Саксиф Д'Аан. – Назад в Фхалигарн и побыстрее, или я скормлю ваши души самым свирепым демонам!

Из пенящихся бурунов послышалось высокое ржание, и корабль Смиоргана скрылся под водой. Элрик увидел белого жеребца – тот плыл мощно и уверенно.

- Вниз! – приказал граф Саксиф Д'Аан, указывая на трап. – Этот конь может учуять девушку, и тогда уйти от него будет в два раза труднее.

- Почему ты его так боишься? – спросил Элрик. – Ведь это всего лишь конь. Он ничем не может тебе повредить.

Саксиф Д'Аан с горечью рассмеялся.

- Ты так считаешь, мой собрат монарх? Ты так считаешь?

Они несли девушки вниз, и Элрик хмурил лоб, пытаясь вспомнить подробности легенды о Саксифе Д'Аане, о девушке, так жестоко им наказанной, и о ее любовнике – принце Каролаке. Последние услышанные им слова графа Саксифа Д'Аана были:

- Ставьте больше парусов! Больше!

Потом люк за ними закрыли, и они оказались в кают-компании, обставленной с мелнибонийской роскошью. Здесь были богатые обои на стенах, много драгоценного металла, украшения необыкновенно изящного и, по мнению графа Смиоргана, упаднического стиля. Первым внимание на запах обратил Элрик – как только опустил на диван девушку.

- Ух-ты, это же запах склепа – сырой, плесневелый. Но никакого гниения тут нет. Удивительно, не правда ли, друг Смиорган?

- Я его почти не заметил, Элрик. - Смиорган говорил упавшим голосом. – Но в одном я с тобой не могу не согласиться. Сильно я сомневаюсь, что мы выйдем из этой переделки живыми.

Глава шестая

«У меня есть ключ от Малиновых врат…»

Прошел час с того момента, когда их вынудили подняться на борт. Дверь за ними заперли, и Саксиф Д'Аан был слишком занят, – спасался от белого коня, - и пленников не беспокоил. Элрик сквозь прутья решетки на иллюминаторе видел место, где затонул их корабль. Они уже удалились от этого места на много лиг, но Элрику все же казалось, что время от времени он видит плечи и голову жеребца над волнами.

Васслисс пришла в себя и теперь сидела бледная и дрожащая на диване.

- Что тебе известно об этом коне? – спросил у нее Элрик. – Вспомни, что тебе известно об этом жеребце, мне это важно.

Она покачала головой.

- Саксиф Д'Аан почти ничего о нем не говорил, но я думаю, всадника он боится больше, чем коня.

- Ага! - Элрик наморщил лоб. – Я это подозревал! А всадника ты никогда не видела?

- Никогда. Я думаю, и Саксиф Д'Аан его никогда не видел. Я думаю, он считает, что если всадник когда-нибудь сядет на этого коня, то ему Саксифу Д'Аану, конец.

Элрик улыбнулся про себя.

- Почему ты все время спрашиваешь об этом коне? – пожелал узнать Смиорган.

Элрик покачал головой.

- Я чувствую – в этом что-то есть, только и всего. И еще мне вспоминается нечто смутно знакомое. Но я буду молчать и как можно меньше думать об этом, потому что, как говорит Васслисс, Саксиф Д'Аан умеет читать мысли.

Они услышали шаги наверху – кто-то спускался к ним.

Загремела задвижка, и Саксиф Д'Аан – его уверенность полностью вернулась к нему – показался в дверях, руки у него были засунуты в рукава.

- Я надеюсь, вы простите за то насилие, в результате которого вы оказались здесь. Существовала опасность, которую нужно было предотвратить любой ценой. Поэтому мои манеры и были неподобающими.

- Опасность для нас, – спросил Элрик, - или для тебя, граф Саксиф Д'Аан?

- В данных обстоятельствах, поверьте мне, для всех нас.

- А кто всадник? – напрямую спросил Смиорган. – И почему ты боишься его?

Граф Саксиф Д'Аан снова вполне владел собой, а потому по его реакции невозможно было понять, с какими чувствами он воспринял этот вопрос.

- Это мое личное дело, - тихо сказал он. – Не хотите пообедать со мной?

Девушка издала какой-то горловой звук, и граф Саксиф Д'Аан тут же обратил на нее пылающий взор.

- Гратьеша, тебе нужно помыться и привести себя в порядок. Я прикажу, чтобы тебе подали все необходимое.

- Я не Гратьеша, - сказала она. – Я Васслисс, дочь купца.

- Ты еще вспомнишь, - сказал он. – Придет время, и вспомнишь. - В его голосе была такая уверенность, такая убежденность, что даже Элрик преисполнился душевного трепета. – Тебе принесут все, что надо, и ты можешь пользоваться этой каютой как своей собственной, пока мы не вернемся в мой дворец в Фхалигарне. Прошу вас, господа… - Он сделал жест, приглашая их выйти из каюты.

Элрик сказал:

- Я ее не оставлю, Саксиф Д'Аан. Она слишком боится тебя.

- Она боится только правды, брат.

- Она боится тебя и твоего безумия.

Саксиф Д'Аан безразлично пожал плечами.

- Тогда я выйду первым. Если вы не возражаете, прошу вас за мной… - Он пошел прочь, они зашагали за ним.

Элрик, повернувшись, бросил через плечо:

- Васслисс, ты можешь не сомневаться в моей защите. – Он закрыл за собой дверь каюты.

Граф Саксиф Д'Аан стоял на палубе, подставив свое благородное лицо брызгам, поднимаемым кораблем, который несся по морю со сверхъестественной скоростью.

- Ты назвал меня безумным, принц Элрик? Но ты и сам, должно быть, искушен в колдовстве.

- Конечно, во мне течет королевская кровь. В моем мире я считаюсь осведомленным в этих вопросах.

- А здесь? Как действует твое колдовство здесь?

- Должен признать, что плохо. Расстояние между измерениями здесь, кажется, довольно велики.

- Именно. Но я соединил их мостами. У меня было время узнать, как их соединить.

- Этим ты хочешь сказать, что сильнее меня?

- Это факт, разве нет?

- Факт. Но я не предполагал участвовать в колдовских поединках, граф Саксиф Д'Аан.

- Конечно. Но если ты хочешь обойти меня в колдовстве, я бы советовал тебе сначала хорошенько подумать.

- С моей стороны было бы глупо вообще рассматривать такую возможность. Это могло бы стоить мне души. Или, по меньшей мере, жизни.

- Верно. Я смотрю, ты реалист.

- Считаю себя таким.

- Тогда мы можем перейти к более простой теме и обсудить, как нам уладить наши разногласия.

- Ты предлагаешь дуэль? – Элрик был удивлен.

Граф Саксиф Д'Аан рассмеялся от всего сердца.

- Конечно же, нет – не сражаться же против твоего меча. Он обладает силой во всех мирах, хотя ее величина и меняется.

- Я рад, что ты знаешь об этом, - со значением сказал Элрик.

- И кроме того, - добавил граф Саксиф Д'Аан, подходя к лееру; его золотые одежды зашуршали на нем, - ты не можешь меня убить, потому что только я знаю, как покинуть этот мир.

- Возможно, мы пожелаем остаться, - сказал Элрик.

- Тогда вы станете моими подданными. Но вам здесь не понравится. Я тут в добровольной ссылке. Теперь я не мог бы вернуться в свой мир, даже если бы и захотел. Но я намереваюсь основать здесь, под голубым солнцем, династию. Мне нужна жена, принц Элрик. Мне нужна Гратьеша.

- Ее зовут Васслисс, - упрямо сказал Элрик.

- Это она так считает.

- Значит, так оно и есть. Я поклялся защищать ее. И граф Смиорган тоже. И мы будем ее защищать до последнего. Тебе придется убить нас.

- Вот именно, - сказал граф Саксиф Д'Аан с видом человека, который долго подталкивал нерадивого ученика к правильному ответу. – Именно так. Мне придется вас убить. Вы мне почти не оставляете другого выбора, принц Элрик.

- И что тебе это даст?

- Даст кое-что. Несколько часов некий могущественный демон будет у меня на службе.

- Мы будем сопротивляться.

- У меня хватает людей, и я ничуть не ценю их жизни. Они просто подавят вас массой. Разве нет?

Элрик не ответил.

- Я использую колдовство, чтобы помочь моим людям, - добавил Саксиф Д'Аан. – Кое-кто из них умрет. Но я думаю, что таких будет немного.

Элрик смотрел в море мимо Саксифа Д'Аана. Он был уверен, что конь следует за ними. Он был уверен, что и Саксиф Д'Аан знает об этом.

- А если мы отдадим тебе девушку?

- Тогда я открою вам Малиновые врата. Вы будете моими почетными гостями. Я обеспечу ваш безопасный проход, даже доставлю на какую-нибудь гостеприимную землю вашего мира, потому что даже по прохождении врат вам будет грозить опасность. Шторма.

Элрик словно бы обдумывал услышанное.

- У тебя на принятие решения осталось очень мало времени, принц Элрик. Я надеялся, что это случится до того, как мы доберемся до моего дворца, Фхалигарна. Долго думать я тебе не позволю. Принимай решение. Ты знаешь, что я говорю правду.

- Ведь тебе известно, что кое-какое колдовстве в вашем мире мне все же доступно?

- Ты призвал на помощь несколько дружественных тебе элементалей, да, я знаю об этом. Но какой ценой? Неужели ты хочешь бросить вызов мне напрямую?

- Это было бы неразумно с моей стороны.

Смиорган дергал его за рукав.

- Прекрати этот бесполезный разговор. Он знает, что мы дали девушке слово, а потому должны с ним сражаться.

Граф Саксиф Д'Аан вздохнул. В его голосе слышалось искреннее сожаление.

- Ну что ж, если вы твердо решили расстаться с жизнями… - начал он.

- Мне хотелось бы знать, почему ты так спешишь с тем, чтобы я принял решение? - спросил Элрик. – Почему мы не можем дождаться, когда прибудем в Фхалигарн?

По выражению лица графа Саксифа Д'Аана было видно – он что-то прикидывает. Он снова заглянул в малиновые глаза Элрика.

- Я думаю, тебе это известно, - едва слышно сказал он.

Элрик, однако, покачал головой.

- Я думаю, ты переоцениваешь мои способности.

- Может быть.

Элрик знал, что Сакстиф Д'Аан пытается прочесть его мысли, а потому он намеренно выкинул все из головы, и ему казалось, что в повадках колдуна теперь сквозит разочарование.

И тут альбинос набросился на своего родственника и ухватил его рукой за горло. Граф был абсолютно не готов к такому повороту событий. Он собрался было позвать на помощь, но голосовые связки ему отказали. Еще один удар, и он без сознания свалился на палубу.

- Быстро, Смиорган, - крикнул Элрик и принялся резво карабкаться по мачте к верхней рее.

Изумелнный Смиорган последовал за ним, а Элрик, добравшись до «вороньего гнезда», вытащил меч и снизу сквозь решетку вонзил его в пах впередсмотрящему, который даже не понял, что с ним произошло.

Затем Элрик принялся рубить канаты, удерживающие основной парус на рее. Несколько головорезов из команды Саксифа Д'Аана уже карабкались по мачте следом за ними.

Тяжелый золотой парус упал на пиратов и нескольких из них увлек за собой на палубу.

Элрик забрался в «воронье гнездо» и перекинул убитого через перильца следом за его товарищами. Потом он двумя руками поднял меч над головой, его глаза снова стали пусты, голова поднята к голубому солнцу.

Смиоргана, цеплявшегося за мачту чуть ниже, пробрала дрожь, когда он услышал эти особые звуки, вырывавшиеся из горла альбиноса.

По мачте карабкались новые головорезы, и Смиорган, перерубив канаты трапа, с удовлетворением увидел, как с полдюжины пиратов свалились вниз и разбились о палубу или исчезли в волнах океана.

Граф Саксиф Д'Аан начал приходить в себя, но он все еще был оглушен.

- Глупец! – выкрикнул он. – Глупец! – Однако понять, к кому обращает он эти слова – то ли к Элрику, то ли к себе самому, было невозможно.

Голос Элрика, распевавшего заклинание, превратился в ритмичное завывание, от которого кровь стыла в жилах. Силы убитого им пирата перетекли в Элрика и теперь его поддерживали. Малиновые глаза императора, казалось, теперь мерцали каким-то иным огнем - другого, безымянного цвета, и все тело его содрогалось по мере того, как необычные руны исходили из горла, явно не предназначенного для произнесения подобных звуков.

Заклинание продолжалось, и голос Элрика перешел в вибрирующий стон. Смиорган, видя, как новые пираты стараются вскарабкаться по главной мачте, почувствовал, как смертельный холодок охватывает его.

Граф Саксиф Д'Аан прокричал снизу:

- Ты не осмелишься!

Колдун начал делать пассы в воздухе, с его губ тоже стали срываться заклинания, и у Смиоргана вырвался вздох ужаса, когда в пространстве чуть ниже него вдруг образовалось какое-то существо, состоящее из клубов дыма. Существо чмокнуло губами, ухмыльнулось и протянуло к Смиоргану свою лапу, которая тут же обрела плоть. Смиорган рубанул по лапе мечом.

- Элрик! – прокричал он, забрался чуть выше и ухватился за перила «вороньего гнезда». – Элрик! Он натравил на нас демонов!

Но Элрик не слышал голоса Сморгана. Весь его разум пребывал теперь в другом мире, еще более темном и мрачном, чем этот. Сквозь серые туманы увидел он фигуру, выкрикнул имя.

«Приди! – взывал он на древнем языке своих предков. – Приди!»

Граф Смиорган сыпал проклятиями, видя, как демон становится все более материальным. Клацали красные клыки, сверкали зеленые глаза. В сапог Смиоргана вцепилась когтистая лапа, и как бы он ни размахивал мечом, демон словно бы не замечал ударов.

Места для Смиоргана в «вороньем гнезде» не было. Он стоял на внешней кромке и кричал от ужаса – ему была отчаянно необходима помощь. Но Элрик продолжал свои заклинания.

- Элрик, мне конец!

Лапа демона вцепилась Смиоргану в коленку.

- Элрик!

Из моря прогремел гром, на мгновение появилась молния и тут же исчезла. Из ниоткуда раздался стук лошадиных копыт и торжествующий человеческий голос.

Когда Элрик, держась за перильца, открыл глаза, он увидел, как Смиоргана кто-то медленно стаскивает вниз. Собрав все силы, Элрик перегнулся через перила и нанес удар Буревестником. Рунный меч попал точно в правый глаз демона. Тот зарычал и, отпустив Смиоргана, принялся колотить по клинку, который вытягивал из него энергию. Энергия переходила в клинок, а из него в Элрика, и на лице альбиноса появилась такая жуткая ухмылка, что несколько мгновений Смиорган больше опасался своего друга, чем демона. Демон начал дематериализовываться – это был единственный для него способ спастись от Буревестника, который пил его жизненные силы. А наверх, звеня мечами, карабкались уже новые головорезы.

Элрик, перепрыгнул через перила и, опасно балансируя на рее, принялся рубить нападавших, воодушевляя себя старым мелнибонийским боевым кличем. Смиорган ничем не мог ему помочь и только наблюдал. Он увидел, что Саксифа Д'Аана нет на палубе, и закричал Элрику.

- Элрик! Саксиф Д'Аан отправился за девушкой.

Элрик вовсю сражался с пиратами, а те старались, как могли, избежать ударов стонущего рунного меча. Некоторые даже предпочитали прыгать в воду, чем встретиться с ним. Элрик и Смиорган, быстро прыгая с реи на рею, спустились на палубу.

- Чего он так боится? Почему он не прибегает к более сильному колдовству? – переводя дыхание, спросил граф Смиорган, когда они бросились к каюте.

- Я вызвал всадника, - сказал ему Элрик. – У меня почти не было времени, и я ничего не мог тебе рассказать, потому что Саксиф Д'Аан узнал бы о моих замыслах если не по моим, то по твоим мыслям!

Двери каюты были надежно заперты изнутри. Элрик попытался прорубить их Черным Мечом, но они обладали прочностью, несвойственной дереву.

- Он их запечатал с помощью колдовства, и мне их не открыть, - сказал альбинос.

- Он убьет ее?

- Не знаю. Он может попытаться перенести ее в какое-нибудь другое измерение. Мы должны…

В это мгновение по палубе застучали копыта, и за их спинами встал на дыбы белый жеребец, только теперь на нем был всадник, одетый в ярко-пурпурные и желтые доспехи. С его молодого, хотя и покрытого застарелыми шрамами лица, окаймленного неприкрытыми густыми светлыми кудрями, смотрели темно-синие глаза.

Он натянул поводья, успокаивая коня, и внимательно посмотрел на Элрика.

- Так это ты открыл мне путь, мелнибонэец?

- Я.

- Тогда я благодарю тебя, хотя мне нечем тебе отплатить.

- Ты мне уже отплатил, - сказал Элрик и дал знак Смиоргану отойти в сторону. Всадник пригнулся к шее коня и пришпорил его, направив прямо на дверь; они прошли через дверь, как если бы та была из старой, прогнившей ткани.

Из каюты донесся жуткий крик, и, путаясь в своем золотом одеянии, оттуда выскочил граф Саксиф Д'Аан. Он вырвал из руки ближайшего мертвеца меч, бросив на Элрика взгляд, исполненный не столько ненависти, сколько изумленного отчаяния, и повернулся к всаднику.

Всадник тем временем уже спешился и выходил из каюты, обнимая одной рукой дрожащую девушку, другой - держа под уздцы коня. Печальным голосом он сказал:

- Ты причинил мне столько зла, граф Саксиф Д'Аан, но неизмеримо больше – Гратьеше. Теперь ты должен заплатить за все это.

Саксиф Д'Аан помедлил и глубоко вздохнул. Глаза его смотрели без испуга, достоинство вернулось к нему.

- Должен ли я заплатить сполна?

- Да.

- Я это заслужил, сказал Саксиф Д'Аан. – Много лет удавалось мне уходить от судьбы, но от тяжести своего преступления мне было не уйти. Но любила она меня, а не тебя. И ты это знаешь.

- Я думаю, она любила нас обоих. Но тебе она отдала любовь вместе со своею душой. Я бы не пожелал взять такого ни у одной женщины.

- Тогда ты был обречен на поражение.

- Ты так никогда и не узнал, как сильно она тебя любила.

- Только… только потом…

- Мне жаль тебя, граф Саксиф Д'Аан. - Молодой человек передал уздечку девушке и вытащил свой меч. – Странные мы соперники, не правда ли?

- Ты все эти годы находился в Лимбе, куда я изгнал тебя… в том саду в Мелнибонэ?

- Да, все эти годы. Только мой конь мог следовать за тобой. Конь моего отца Тендрика – тоже мелнибонийца и тоже волшебника.

- Если бы я знал, я бы убил тебя, а коня отправил в Лимб.

- Ревность затмила твой разум, граф Саксиф Д'Аан. Но теперь мы будем сражаться так, как должны были сразиться тогда – сталью, один на один, за руку той, которая любит нас обоих. Это больше, чем ты заслуживаешь.

- Гораздо больше, - согласился колдун, и сделал выпад, направив острие своего меча на молодого человека, который, как догадался Смиорган, не мог быть никем иным, как самим принцем Каролаком.

Исход этой схватки был предопределен. Если Каролаку это было неизвестно, то Саксиф Д'Аан знал это. Саксиф Д'Аан владел мечом не хуже любого знатного мелнибонийца, но не мог сравниться в боевом искусстве с профессиональным воином, который день за днем сражался за свою жизнь.

Двигаясь по палубе под взглядами недоумевающих головорезов, соперники сошлись в дуэли, которая должна была состояться на две сотни лет раньше. Девушка, которую оба они считали реинкарнацией Гратьеши, наблюдала за их схваткой с такой же тревогой, с какой могла бы наблюдать ее исходная ипостась за встречей Саксифа Д'Аана и принца Каролака в саду перед дворцом графа много лет назад.

Саксиф Д'Аан сражался хорошо, а Каролак – благородно, потому что ни разу не предпочел воспользоваться явным своим преимуществом. Наконец Саксиф Д'Аан отбросил в сторону свой меч и закричал:

- Хватит! Я признаю твое право мести, принц Каролак. Я позволю тебе забрать девушку. Но я не принимаю твоего милосердия – гордость моя останется при мне.

И тогда Каролак кивнул, сделал шаг вперед и поразил Саксифа Д'Аана в самое сердце.

Клинок вошел глубоко и должен был бы убить Саксифа Д'Аана, но этого не случилось. Граф пополз по палубе к основанию мачты и прислонился к ней спиной. Из его раны хлестала кровь, а он улыбался.

- Кажется, - слабым голосом произнес он, - я не могу умереть – так долго я поддерживал в себе жизненные силы с помощью колдовства. Я перестал быть человеком.

Эта мысль, похоже, не обрадовала его, но принц Каролак, подойдя к сопернику, наклонился и успокоил его:

- Ты умрешь, - пообещал он. – Скоро.

- А что ты сделаешь с ней – с Гратьешей?

- Ее зовут Васслисс, - упрямо сказал граф Смиорган. – Она дочь купца из Джаркора.

- Она должна решить это сама, - сказал Каролак, не обратив внимания на слова Смиоргана.

Граф Саксиф Д'Аан обратил взгляд на Элрика.

- Я должен поблагодарить тебя, - сказал он. – Ты доставил сюда того, кто принес мне успокоение, хотя я и боялся этого поединка.

- Наверно, поэтому твое колдовство против меня не имело большой силы? – спросил Элрик. – Ты в глубине души хотел, чтобы Каролак пришел и снял груз вины с твоих плеч?

- Может быть, Элрик. В некоторых вопросах ты, кажется, мудрее меня.

- А как насчет Малиновых врат? – проворчал Смиорган. – Их можно отпереть? У тебя есть еще силы на это, граф Саксиф Д'Аан?

- Пожалуй. - Из складок своего запачканного кровью золотого одеяния колдун извлек большой кристалл, светившийся темным рубиновым цветом. – Он не только приведет вас к вратам, но и позволит пройти сквозь них. Только должен вас предупредить… - Саксиф Д'Аан закашлялся. – Этот корабль, как и мое тело, держался на колдовстве… и потому… - Голова его упала на грудь. Он с огромным усилием поднял ее и уставился мимо них на девушку, которая все еще держала под уздцы белого жеребца. – Прощай, Гратьеша, принцесса Фвем-Омейо. Я любил тебя. - Его глаза остановились на ней, хотя смотрели уже мертвым взглядом.

Каролак повернулся и посмотрел на девушку.

- Как ты себя чувствуешь, Гратьеша?

- Меня зовут Васслисс, - сказал она. Она улыбнулась, глядя на его молодое, иссеченное шрамами лицо. – Так меня называют, принц Каролак.

- Ты знаешь меня?

- Теперь знаю.

- Ты пойдешь со мной, Гратьеша? Будешь моей невестой в тех необычных землях за гранью мира, что я открыл?

- Пойду, - сказала она.

Он помог ей сесть в седло белого жеребца, а сам запрыгнул сзади нее. Он поклонился Элрику.

- Еще раз благодарю тебя, господин колдун, хотя я и не думал, что мне когда-нибудь будет помогать тот, в чьих жилах течет кровь королей Мелнибонэ.

Элрик посмотрел на него с шутливым выражением на лице.

- В Мелнибонэ мне часто говорят, что эта кровь загрязнена, - сказал он.

- Может быть, она загрязнена милосердием?

- Может быть.

Принц Каролак отсалютовал им.

- Надесь, принц Элрик, ты обретешь покой, как обрел его я.

- Боюсь, мой покой будет больше похож на то, что обрел Саксиф Д'Аан, - мрачно ответил Элрик. – Как бы там ни было, но я благодарю тебя за добрые слова, принц Каролак.

И тогда, Каролак, рассмеявшись, направил коня на леер, перепрыгнул через него и исчез из виду.

На корабле воцарилась тишина. Оставшиеся в живых головорезы неуверенно поглядывали друг на друга. Элрик обратился к ним.

- Знайте: у меня есть ключ от Малиновых врат, и только я знаю, как им воспользоваться. Помогите мне добраться туда, и вы будете отпущены из этого мира! Что скажете?

- Приказывай, капитан, - сказал беззубый пират и весело гоготнул. – Это лучшее предложение, что мы получали за сотню, а может, и больше лет!

Глава седьмая

Проход в прошлое

Первым Малиновые врата увидел Смиорган. Он держал в руке огромный драгоценный камень и указывал вперед.

- Вот они! Вот они, Элрик! Саксиф Д'Аан нас не обманул!

Море внезапно начало дыбиться огромными волнами, а поскольку главный парус лежал на палубе, управляться с кораблем команде было нелегко. Однако возможность покинуть мир голубого солнца придавала им сил, и они работали с удвоенной энергией. Золотой боевой корабль медленно, но неуклонно приближался к двум малиновым столбам, возвышающимся над поверхностью моря.

Столбы поднимались над серой ревущей водой, придавая особый оттенок гребням волн. Казалось, в них было мало что материального, однако они стояли крепко и выдерживали напор воды, бушующей вокруг них.

- Будем надеяться, что расстояние между ними больше, чем кажется, - сказал Элрик. – Через них и в спокойную-то погоду пройти непросто, что уж тут говорить о таком волнении.

- Пожалуй, встану-ка я за штурвал, - сказал граф Смиорган, передавая Элрику камень. Он пошел по кренящейся палубе и забрался в рулевую рубку, отпустив стоявшего там испуганного пирата.

Элрику ничего другого не оставалось, кроме как наблюдать за Смиорганом, который демонстрировал свое искусство мореплавателя, ведя среди волн огромный корабль, то взмывавший на гребень, то падавший вниз так, что у Элрика душа уходила в пятки. Вокруг них грозно дыбились водные утесы, но корабль успевал оседлать новую волну, прежде вода могла со всей силой обрушиться на его палубу. Элрик скоро промок до нитки, и хотя здравый смысл говорил, что лучше бы ему спуститься вниз, он цеплялся за леер и смотрел, как Смиорган с поразительной уверенностью ведет корабль к Малиновым вратам.

Внезапно палубу затопило малиновым светом, и Элрика на некоторое время ослепило. Отовсюду полилась вода, раздался ужасный скрежет, потом треск ломающихся о столбы весел. Корабль задрожал и начал разворачиваться бортом к ветру, но Смиорган вывел его на прежний курс. И вдруг свет слегка изменился, хотя море и осталось бурным, и Элрик в глубине души знал, что над его головой за тяжелыми облаками снова светит желтое солнце.

Теперь треск и скрежет донеслись откуда-то из чрева боевого корабля. Запах гиения, замеченный Элриком еще раньше, сделался почти невыносимым.

Смиорган спешно вернулся к Элрику, передав штурвал пирату. Его лицо снова было бледным.

- Корабль разрушается, Элрик, - выкрикнул он, стараясь перекричать рев ветра и волн. На мгновение Смиорган потерял равновесие, когда огромная волна налетела на корабль и вырвала несколько досок из палубы. – Он разваливается на части!

- Саксиф Д'Аан пытался предупредить нас об этом! – выкрикнул в ответ Элрик. – Его жизнь и жизнь этого корабля обе держались на колдовстве. Это судно было уже старым, когда Саксиф Д'Аан привел его в другой мир, и пока оно находилось там, колдовство держало корабль на плаву, но в этом измерении колдовство потеряло силу. Смотри! – И он, оторвав кусок леера, показал, как сгнившее дерево крошится в его пальцах. – Мы должны найти какую-нибудь целую часть.

В этот момент с мачты свалилась рея, ударилась о палубу и покатилась к ним.

Элрик пополз по накренившейся палубе, ухватил этот брус и попробовал его твердость.

- Хорошее дерево. Привяжись к нему ремнем или любым, что найдешь!

Ветер выл в разваливающемся такелаже, волны били в борта, пробивая огромные дыры ниже ватерлинии.

Пиратский экипаж корабля пребывал в состоянии полной паники, некоторые пытались спустить на воду маленькие шлюпки, но те разваливались прямо в воздухе, другие члены команды лежали лицом вниз на палубе и молились своим богам.

Элрик как можно крепче привязался к отломанной рее, и Смиорган последовал его примеру. Следующая волна, ударившая по кораблю, подняла их, повлекла за собой, перебросила через остатки леера прямо в холодные ревущие воды страшного моря.

Элрик держал рот закрытым и размышлял над иронией судьбы. Он сумел избежать страшных опасностей, но теперь ему грозила банальная смерть в морской пучине.

Вскоре он потерял сознание и оказался во власти бурлящих, но почему-то дружественных вод океана.

Он пришел в себя, оттого что почувствовал прикосновение чьих-то рук и попытался освободиться от них. Он попробовал сбросить с себя эти руки, но был слишком слаб. Он услышал чей-то смех – грубоватый и добродушный.

Вода перестала реветь и дыбиться вокруг него. Ветер больше не выл. Но Элрик чувствовал какое-то легкое движение. Он услышал удары волн о дерево борта. Он находился на другом корабле.

Элрик открыл глаза, заморгал от теплого желтого света солнца. Над ним стояли и усмехались краснощекие вилмирские моряки.

- Ты счастливый человек, если только ты и в самом деле человек, - сказал один из них.

- А мой друг? – Элрик поискал глазами Смиоргана.

- Он был не так плох, как ты. Сейчас он в каюте герцога Авана.

- Герцог Аван? – Элрик знал это имя, но в нынешнем своем состоянии не мог вспомнить откуда. – Вы нас спасли?

- Да, мы нашли вас обоих в воде, вы были привязаны к отломанной рее. На ней были вырезаны самые странные знаки, какие мне доводилось видеть. Наверно, это был мелнибонийский корабль, а?

- Да, но только очень старый.

Они помогли ему подняться на ноги. Элрика раздели и завернули в шерстяное одеяло. Солнце уже подсушило его волосы. Элрик был очень слаб. Он спросил:

- Где мой меч?

- У герцога Авана, в каюте.

- Скажите герцогу, чтобы он был с ним поосторожнее.

- Уж он-то знает.

- Сюда, - сказал другой. – Герцог ждет тебя.