Мэй Минстрелл

Неизвестный подвиг Илианы Гаратормской

«Прыходы сяструха я без тибя загибаюсь прямо на стенку лезу».

Да... Что и говорить, изящностью слога Брадн никогда не отличался.

Илиана тупо смотрела на клочок бумаги в руке — единственную весточку от брата, которую она (они. Сама Илиана и Пиран) получили за все эти годы, что он пропадал в замке на Восточном мысу. Говорят, в этом замке живёт настоящее чудовище... Да, говорят...

Когда ОН только появился — лет пять тому назад — Илиана и Пиран просто не знали ещё, что им делать. Даже до конца не поверили... недооценили опасность, недопоняли — а ведь грянула беда! И когда ЭТОТ... ЭТО... начало требовать себе в сожители самых красивых юношей страны, одного за другим (а ведь никто не вернулся!)... королю и его дочке поначалу казалось, что ничего страшного ещё и не стряслось, откупятся двумя-тремя жертвами... А ведь с самого начала можно было понять: ОН не успокоится. Как же! не поняли... да не то чтобы «не поняли» — просто НЕ ЗАДУМАЛИСЬ вовремя...

И вот теперь — брат. Ещё совсем молодой («молокосос», с нежностью подумала Илиана), отличный боец, грубоватый, вспыльчивый, как и следовало ожидать, в его-то возрасте, — а на самом деле робкий, застенчивый и не до конца сумевший эту свою робость замаскировать... Жребий пал на него, и теперь он — там, в замке, один, совсем один (все «избранники» чудовища уже давно мертвы), греет по ночам постель этой твари... Каково тебе там, Брадн? Нет... нет... можешь не отвечать (она обращалась к неживому и немому листку бумаги, словно надеясь, что через этот листок её может услышать сам писавший)... и даже — ты не должен отвечать. Я и без твоего письма знаю. Тебе плохо.

«Но письмо-то ведь — не об этом...»

Илиана ещё раз вгляделась в корявые, совсем непохожие на аристократический почерк, каракули на сером листке. Главное оставалось главным, хотя и сама по себе весточка от брата — уже немало. А вот сама бумага... если так вглядеться... даже бегло... внутренним зрением, разумеется, не простым...

Бумага хранила отпечаток «узора» — тот незримый след, что остаётся от сетчатки глаз человека, имевшего КОНТАКТ с вещью (не обязательно магический контакт, возможно, и просто физический... если аура — физическое понятие, конечно) Так что теперь Илиана легко могла прочесть, о чём думал брат в тот миг, когда заканчивал письмо. «Сяструха приезжай»... да, — потому что ты единственная, кто может ЕГО убить. Вероятно, это собственные слова монстра... мог он разоткровенничаться перед любовником? Мог, конечно. Годы идут, а всё так же, как было... ОН и решил, что теперь бояться нечего...

Самое смешное, что Брадн опоздал — королевские гадатели и прорицатели не далее как семь дней назад (раньше они не могли — на вычисление ТАКИХ вещей слишком много времени уходит) дали тот же ответ. Героиня Гараторма — единственная, кто может. Причём «может» — это ведь не обязательно «сможет»! Скорее всего, она погибнет... но, кроме неё, никто не в состоянии бросить вызов.

Ладно, об этом подумаем позже... решила воительница. Если и вправду поход предстоит, то не надо тратить силы. А надо... а что надо-то, Илиана? Расслабиться? Да — расслабиться... в тёплой воде, напоённой ароматом цветов, так хорошо забыть обо всех тревогах... Королевна с удовольствием пользовалась некоторыми дополнительными правами, что давал её сан, например — правом на роскошь.

«Да. Позволим себе немного роскоши», — решила Илиана, и с облегчением отметила, что, кажется, тяжесть в висках сходит на нет...

Та-а-ак. Какое же боевое облачение подходит больше всего... Костюм амазонки? Туника, плотно облегающая тело, но оставляющая открытыми руки и ноги; панциря, шлема и сапог не предусмотрено, зато меч — желателен, и очень... Ага, как же. Это не подходит примерно так же, как и полный доспешный комплект, со шлемом-плюмажем, кирасой и прочими деталями образа женщины-солдата (солдата, не амазонки! Женщины — лица женского пола, — а не «юной девушки!») Забудь. Обо всём этом — забудь. Помни одно: ты не знаешь, что тебе нужно против этого чудовища, значит, облачение подбери по возможности среднее. Рубашка с длинным рукавом, тоже плотно облегающая тело, юбка-кильт из мечей... ну куда же без неё?! Вместо шлема — кожаная шапчонка, полуоткрытая на затылке — есть куда спустить волосы... Так, а что из обуви? Не сапоги, но и не босиком. Первое хорошо для похода, второе — для драки, а тебе предстоит быстрый натиск. Сандалии — лёгкие, не стесняющие движений и неспособные изменить походку, такие, что почти не чувствуются во время бега или прыжка... (а бегать и прыгать тебе придётся... ой, придётся!) а потому открытые, с малым количеством ремней... Да? Да. Это годится...

Облачившись во всё это, она вышла из кордегардии во двор замка — там уже стояла её девичья армия. «Сёстры...» Сёстры... мы идём на такое дело, с которого, наверное, и не возвратимся уже... Вы мне ближе, чем кто бы то ни было (узы духовного братства даже прочнее, чем узы кровного, чем прочная привязанность к Брадну...), но я не скажу вам, что смертельно скорблю о вас, скорблю — и боюсь...

Два шага до рва. Ну, почти. А подъёмный мост они опускать не спешат...

— Впер-рёд! — рявкнула Илиана, указывая на замковую стену. Девушки уже держали абордажные крючья (заимствование у подданных Тресона... очень, очень полезное), когда мост вдруг начал двигаться. Дав команду всему войску — «стоять на месте» — Илиана двинулась ко рву. Мост уже почти совсем опустился...

...а через несколько секунд на него выскочило — не пойми что. Больше всего он (ОН?) напоминал кота, медведя и хоря, вместе взятых — коричневая шерсть, маленькие, блестящие чёрные глазки, в этой шерсти таившиеся, крутой лоб, закруглённые и невысокие уши... но при этом и рост, и все пропорции тела — как у человека. «Ну да, конечно. Как бы иначе он спал с Брадном?!»

Илиана расхохоталась в лицо непонятному противнику. «Вот мы и встретились...»

Выпад. Ещё один, ещё... ЕГО меч она толком не могла разглядеть — словно кривой чёрный луч мелькал со скоростью молнии в руках Существа, скрещиваясь с её клинком, не давая тому пройти к вражескому телу... Она держала меч то под косым рубящим углом к мечу противника, то — ребром, стоймя, но всё её усилия имели пока что одну цель: сдерживать ЕГО клинок. Девушки — умницы — не вмешивались (пока что): это её игра, даже если окажется, что играет она со смертью...

Ага, есть. Раскрылся. На миг всего... но нам и мига хватит. Не повезёт же тебе сейчас, монстр...

Удар — точный, быстрый, резкий. Туда, где шея соединяется с телом... в самый нижний позвонок.

По казематам... туда, сюда, то влево, то вправо... Боги, сколько их тут, этих камер?! И всё же в одной должен быть он — наложник Твари. Так сказал пленённый ими камердинер, и даже если он врал, то всё равно проверить надо (а с чего ему врать-то? Монстр ведь уже убит...).

В конце концов она его нашла. Брадн лежал на полу, и лицо его было спокойно, красиво... немного усталым оно казалось, это лицо юноши, словно бы задремавшего здесь, на твёрдом холодном полу... Илиана даже удивилась — откуда такое умиротворение на этом лице... и тут поняла. Поняла — и, рухнув на колени, зарыдала в голос. Войско её не видело сейчас... Какой там боевой командир, какая там «твердокаменная»... просто девушка, совсем ещё молодая, и неспособная ничего сделать...

Внезапно она выпрямилась, и расширились её зрачки, а кровь отлила от щёк — новая мысль, совершенно неожиданная, привела Илиану в бешенство. Спокойное, холодное бешенство (как бы нелепо это ни звучало), но от того не менее страшное. «Значит, пророчество — это неправда?!»

Пророчество... всю жизнь оно давило на тебя, это знание, доставшееся от древней гадалки, изрекшей свой страшный оракул как раз в день твоего пятнадцатилетия... Ты знала, ты боялась, что предашь отца и брата, что не выдержишь боли под пытками, то захватчики разорят твой родной мир... Этого не будет. Значит, и самой войны не будет тоже. И ничего страшного не случится с Гаратормом... всё будет хорошо...

— Проклинаю тебя, — прошептала Илиана, — кто ты там ни есть, оказавший мне эту услугу, но я проклинаю тебя... убийца моего брата. Слышишь? Слышишь? Слышишь?!

...Обломки Чёрного Меча лежали на земле, рядом с обломками сооружения, ещё недавно звавшегося Весами Космического Равновесия. Хокмун оторвал взгляд от этих, внешне жалких, свидетельств победы Эрекозе, и повернулся к жене.

— Он разорвал проклятие, — сказал Хокмун. — Ему удалось. Отныне мы не обречены жить так, как нам велит слепая судьба, и многое из того, что должно было случиться с нами, не случится...

...Ульрик фон Бек стоял рядом с Сепирисом, и оба глядели на возникающее перед Древом сооружение — Меч, Чаша, Щит Дракона... Космическое Равновесие было восстановлено.

«Проклятие снято, — думал фон Бек, — отныне мы будем жить не как придётся, а по определённым законам, ведущим в конце концов к полному торжеству гармонии...»

Текст размещён с разрешения автора.

Наверх