Мэй Минстрелл

* * *

...Я люблю тебя, Имрил.

Слово, сказанное всего один раз, и то в мыслях, становится зеркалом, и об это зеркало разбиваются любые попытки — мои — пройти к тебе, прийти к тебе, достичь тебя... Подозреваю, что и ты тоже — по этой же причине — не можешь.

Песком занесены наши следы, ведущие от меня к тебе, идущие от тебя ко мне... Когда же я решусь покинуть свой мир? Ясно одно — здесь оставаться я не буду. Не могу уже, потому что предала его, их, всех... И осталась одна — с пустотой в душе. Пока вокруг смыкаются эти стены древесных ветвей, пока я замкнута в пустой сосуде выцветшего неба, пока... пока всё это здесь, рядом, со мной — в душе пустота.

Где-то есть иные небеса... Что ты говоришь, Имрил? Да, я знаю, ты не говоришь — твой меч уже заточен, ты готов к бою... Ты выпрямляешься. Ты смотришь мне в глаза. Да, я знаю, это всё мне просто примерещилось — в воображении — но я вижу, вижу тебя...

Впрочем вижу я и то, что за тобой — и то, чего ты сам, наверное, не видишь. За тобой... за тобой? За пеленой закатной, за раскалённым, дрожащим воздухом, — тот мир. Среброкожий рассёдлывает коня... достаёт из котомки ломоть хлеба... Он меня не видит, он глядит сквозь нас с тобой — вот улыбнулся, махнул рукой кому-то...

Я так понимаю, это приглашение? И пусть оно адресовано не мне — но я его приму.

Другой мир ждёт меня — и я иду. Я уже видела этот мир в своих снах.

И пусть там не окажется Среброкожего... Пусть он придёт только, когда я умру, убитая тобою же, любимый враг, — я всё-таки успею заметить его взгляд перед смертью... и уйду счастливая.

Уйду... иду... уйду...

Иду...

Текст размещён с разрешения автора.

Наверх