Мэй Минстрелл

Последний подвиг Эрекозе

Сон мой кончаться не хочет.
                  Катись же по льду, колесница —
Что мне под звёздами странными этими
                  может присниться?
Джери-а-Конель встаёт из тумана
                  над кромкою льдистой,
Воздух — я чувствую —
                  зимний, морозный и чистый...
«Призваны вы в этот мир, Воитель.
                  Вы — людям защита.
Что ожидает вас?
                  Ну... от меня ведь грядущее скрыто».

Вот я за трапезой в зале широком,
                  бокал поднимая,
Счастья народу Кремм Кройха,
                  своим же потомкам, желаю,
Вот отдыхаю на ложе, раскинувшись в душном,
                  окутавшем плечи мне мраке,
А над землянкою
                  звёзды в ночи образуют тайные знаки.
Что ожидает меня — не знаю.
                  Но скоро уж будет мне ведом
Путь в этом мире, который опять
                  приведёт всё к таким же победам,
Горьким, кровавым и злым —
                  но привык я, привык, не страшусь я,
И под косою Судьбы, уж поверьте,
                  теперь не согнусь я...

Вышли мы в поле, покрытое снегом;
                  все были с мечами,
И оставался родной Кэр-Малод
                  у нас за плечами.
А вдалеке, там, за краем тумана,
                  враги наши ждали...
Я же почувствовал вдруг,
                  что во мне нарастает печали
Злая волна, призыв — как прилив,
                  из груди поднимаясь...
Меч я свой опустил.
                  Уж больше я не сражаюсь.
Кончилась эта моя авантюра
                  так обыкновенно:
Биться не буду с тем, кто не враг мне —
                  с народом элдренов.
И зашептали вокруг потомки мои:
                  «Предатель, предатель...»
В мир этот всё же, наверно,
                  пришёл я некстати.
«Что ж, иди к ним, шпион», —
                  мне сказали, и бросили в поле,
Вымерзшем, мрачном, холодном —
                  доигрывать нудные роли,
Те, что давно мне постыли,
                  ещё с окончания прошлого фарса...
Всё же, в конце концов,
                  только этот мне путь оставался.
Всадник в доспехах,
                  играющих разными красками, сбоку
Вдруг возник, и спросил:
                  «Так с нами ты?» Что я, ей-богу,
Мог ответить?
                  Меня ожидали элдрены, ему же —
Оставались и вечный бой против всех,
                  и вечная стужа.

«Мы не элдрены, — сказали они, —
                  вадагами нас именуют.
Век уж не первый
                  здесь, в этом мире, вадаги зимуют:
Как появились тёмные боги,
                  морозное племя —
Так открылся проход меж мирами
                  на долгое время,
Но в него мы не можем уйти,
                  дорога закрыта,
А теперь появился и ты —
                  Воитель — наша защита...»
Я поклялся их вывести.
                  В этот проход меж мирами
Я вступил — и картина знакомая
                  встала опять пред глазами:
Меч, что в скале сокрыт.
                  Дракон, в мече заточённый.
Помню, сказал на прощанье тогда мне
                  гигант этот чёрный:
«Вечна война, и мы можем рассчитывать
                  только лишь на передышку...»
Что же, мой Автор,
                  надеюсь, что я попаду в твою новую книжку?!
Меч из скалы я достал,
                  вернулся к вадагам, меня ожидавшим,
Чувствовал я себя
                  от всех авантюр безумно уставшим...

...Мы уходим из мира!
                  Ведёт нас дракон, в мече укрываясь, —
И горело пламя в эфесе меча,
                  утихая и вновь поднимаясь,
И летели по льду наши кони —
                  звенели копыта.
И скакал впереди Воитель —
                  мира защита.
И мелькали вокруг миры,
                  измерения, плоскости, земли...
И летел мой конь, нёс меня он,
                  а я, зову Космоса внемля,
Знал: пройду до конца —
                  но там уже не останусь,
На последнем витке,
                  на последней миле нести этот меч я устану,
Выпадет он из руки, и погаснет.
                  И жизнь моя тоже погаснет —
Я у богов, у бессмертных хозяев
                  сегодня во власти.
А потом — Танелорн,
                  и крушенье Весов, и зал живых статуй
(Есть ли средь них хоть один,
                  в подобных же «подвигах» не виноватый?),
А потом... увижу последним я —
                  Хокмуна взгляд, ко мне обращённый..
Я становлюсь им...
                  и он уходит, на долгую жизнь обречённый...
Эрекозе пришёл в Танелорн,
                  Джон Дейкер в Лондон вернулся,
Рыцарь в Чёрном и Золотом
                  под забралом своим улыбнулся —
Кончился путь.
                  Корабль не плывёт — уж некуда боле.
И других ожидает отныне
                  дорога крови и боли.

Текст размещён с разрешения автора.

Наверх